На одну минуту Элли остановилась на этой версии, ибо она заглушала боль в ее сердце. Но как бы ей ни хотелось в это верить, в ней не было смысла. Почему Мартин должен беспокоиться о ее безопасности? Она же не станет расхаживать возле шахты. И вполне способна держаться оттуда подальше, если бы он попросил. Смешно думать, будто он ради этого отказывается от своего счастья.
Скорее всего она не так уж нужна ему, чтобы вносить какие-либо изменения в свою жизнь.
Элли чуть не задохнулась. Ведь она некрасива. Мартин хочет ее, но, с другой стороны, множество мужчин желали женщин, но не хотели жениться на них. Здесь долгое время не бывало женщин, поэтому Мартину возможно просто понадобилась женщина. И это не означало, что он хочет провести с нею всю свою жизнь.
Смахнув слезы, Элли поспешила вслед за мальчиками и лакеями, направлявшимися по другой тропинке в лес. Они занимались поисками настоящего рождественского полена уже два часа, отвергая каждый неинтересный кусок дерева, который она предлагала. Почему эти особи мужского пола всегда такие капризные и делают все, чтобы отравить женщине жизнь?
Ну, с нее довольно. Она недостаточно хороша для его милости? Прекрасно. Теперь она будет с ним любезна и холодна.
Но в этот вечер, когда они пообедали, она уже засомневалась, что сможет. Мартин продолжал смотреть на нее со странным выражением тоски, и это еще больше сбивало ее с толку. Хотел он ее или не хотел? Какие еще тайны, способные объяснить причину его нежелания жениться, скрывались за этим странным загадочным взглядом?
— А когда мы будем играть в горящего дракона? — спросил Перси после десерта.
Мартин неслышно выругался.
— А я надеялся, что вы о нем забыли.
— Нечего и думать, — сухо сказала Элли. Ее кузены никогда не забывали обещаний, даже данных им по принуждению.
— Хорошо, — сказал Мартин. — Я это устрою.
— А я пойду уложу Мег. Она еще мала для таких развлечений. — Элли взглянула на девочку, клевавшую носом. — К тому же уже поздно.
Подхватив на руки свою маленькую кузину, она направилась к лестнице.
— Но ты вернешься, правда, Элли? — спросил Тим.
— Да, — присоединился к нему тихий голос Мартина. — Обязательно приходи.
Эти слова возбудили в ней приятное волнение. Но когда она бросила на него удивленный взгляд, он добавил:
— Ты же не думаешь, что я в одиночку справлюсь с этими молодцами без твоей помощи.
Элли замерла, ей захотелось сказать, что он здесь хозяин, но горящий серебристый блеск его глаз заставил сдержаться.
— Дай мне несколько минут.
Когда Элли вернулась, все было готово. На почетном месте посередине стола стояла неглубокая чаша, полная бренди, и по всему столу были рассыпаны изюмины, собрать которые требовалось мужество независимо от того, горел там огонь или нет.
Когда она подошла, Мартин устанавливал правила:
— Не кидать изюмом в других игроков. Хаггетт будет считать, сколько штук собрал каждый из вас, и вы должны признать верность его счета. Снимите сюртуки и засучите рукава. Я не хочу, чтобы у кого-нибудь из вас обгорели манжеты.
— А как же я? — спросила она. — У меня такие узкие рукава, их не завернешь.
У него от волнения исказилось лицо.
— Ты собираешься играть?
— Элли всегда играет, — как само собой разумеющееся сказал Тим. — Прошлый раз она всех обыграла. Это потому, что у нее маленькие пальцы. Она быстрее собирает изюмины.
«Господи, спаси нас». Мартин обреченно посмотрел на нее.
— Я не надеюсь отговорить тебя.
— Даже не думай, — сказала она, но его несомненное беспокойство смягчило ее.
— Хорошо. — Мартин указал на ее рукава. — Заверни их насколько возможно. — Он повернулся к мальчикам. — Если случайно вы что-нибудь подожжете, бросьте эту вещь в одно из ведерок, которые я поставил на каждом углу стола. Но что бы вы ни делали, не лейте воду на бренди — от воды пламя распространится еще дальше.
— Слушайте его внимательно, мальчики, — вставила Элли. — Его милость знает об огне абсолютно все.
Чарли уставился на чашу:
— А где счастливая изюминка?
— А что это? — спросил Мартин.
Элли достала золотую пуговку.
— В Лондоне мы кладем то, что называем «счастливой изюминкой», в чашу. Тот, кто достанет ее, получает право попросить кого-то из играющих выполнить его желание, — Бросив пуговку в бренди, Элли с усмешкой взглянула на Мартина. — И кто бы что ни попросил, его желание должно быть выполнено. Иначе того, кто не выполнил, ждет страшная судьба.
Мартин приподнял бровь.
— Страшная судьба? Тогда я уверен, что она достанется мне.
Хрипловатый тон его голоса волновал ее. Если он думал что она позволит ему выиграть, то его ожидает сюрприз. Черный Барон выиграл у нее больше, чем она могла позволить себе потерять. Настала ее очередь побеждать.
Хаггетт поджег бренди в чаше и погасил свечи, и только зловещее синее пламя играло над чашей.
Мальчики тотчас же запели:
Вот пылающая чаша,
Вот пришла и радость наша
Хватай, дракон! Хватай!
Мы народ не жадный,
Мы народ отважный.
Хватай, дракон! Хватай!
Синий у тебя язык,
Я к такому не привык.
Хватай, дракон! Хватай!
Они еще не успели закончить последний стих, как Тим сунул пальцы в яркое пламя и выхватил первую изюминку, и игра началась.
Набравшись храбрости, Элли бросилась вперед и выхватила из огня свой приз. Она положила его в рот и перекатывала изюминку языком, чтобы не обжечься, затем пожевала горячую ягоду и потянулась к чаше, собираясь взять еще одну.
С минуту Мартин только наблюдал за ними и качал головой, когда они жаловались на обожженные пальцы и одновременно совали их в огонь. Но тут он начал сам выхватывать изюминки, и делал это с такой аккуратностью, что она не могла с ним сравниться.
— Расскажи еще раз, почему мы это делаем? — проворчал он, бросил в рот посиневшую ягоду и поморщился.
— Потому что это весело! — воскликнула она и рассмеялась, глядя на его недовольное лицо.
Когда Чарли радостно завопил, схватив сразу две изюминки, она заметила, как на губах Мартина промелькнула улыбка.
Она наклонилась, чтобы разглядеть золотую пуговку, что было непростой задачей при слабом свете синего пламени. Она заметила пуговицу одновременно с Перси, который тоже рванулся вперед. Он задел рукой ее голову, ее коса распустилась, и шпильки посыпались прямо в бренди. Ей все же удалось схватить счастливую изюминку, но в огонь попал кончик ее косы.
