– Говорю же – я не могла оставаться в Бангкоке, – повторила она, – потому что не могла выйти замуж за Майклза, который мне отвратителен! Он обещал обращаться со мной как с королевой, но я ему не верю. Сама не знаю что, но что-то в нем меня пугает, и я не выйду за него даже ради того, чтобы восстановить свое доброе имя. Честно говоря, не понимаю, почему он так хочет жениться на мне, несмотря на все те сплетни, которые ходят по городу.
– А вот я лично не удивляюсь, что он хочет жениться на вас. Не могу не признать, что вы красивая женщина…
– И к тому же неверная и взбалмошная. – Эсме горько усмехнулась. – Воистину, такая жена – мечта любого мужчины! Понимаю, вам нет дела до того, сэр, какие последствия может иногда иметь неосторожное слово или поступок. Буквально за один день для всего города и, хуже того, для родного отца я вдруг превратилась из порядочной девушки в шлюху…
– Ты хочешь сказать, – прищурился посол, – что на самом деле никогда не спала с Раштоном?
– Какое это имеет теперь значение? – Руки Эсме сжались в кулаки. – Если я скажу «нет», вы все равно мне не поверите…
– Рад бы не верить, – задумчиво произнес Йен. – Но не могла же, в конце концов, сплетня появиться совсем уж на пустом месте… Если только кому-то было выгодно вас оклеветать… но кому и зачем?
Этот же вопрос задавал Эсме и ее отец, но сколько она ни думала, ответ найти не могла…
– Сама не знаю, – призналась Эсме. – Отец говорит, что услышал это от Лоренса, а тому якобы сказал сам мистер Раштон… Но убейте меня, сэр, если я могу объяснить, для чего Лоренсу или Раштону могло понадобиться изобретать эту гнусную ложь!
– Точнее сказать, не можешь придумать убедительного объяснения, – усмехнулся посол. – А может быть, ты просто пытаешься выгородить своего любовника? Не выйдет, крошка, всему свету известно, какой ловелас твой мистер Раштон! Хотя, признаться, новость о вашей связи удивила даже самых отъявленных сплетников…
– Я не буду больше спорить с вами, сэр. – Эсме печально вздохнула. – Думайте что хотите, и Бог вам судья…
– Да, ну и задала ты мне хлопот – Тон Уинтропа вдруг стал усталым и даже немного растерянным. – Сказать по правде, мне твое присутствие на этом пароходе совсем ни к чему.
– Понимаю, сэр. Я надеялась, что никто так и не узнает, кто такой Лек на самом деле. Если бы мне удался мой план, то я обрела бы свободу, и никто бы от этого не пострадал, уверяю вас.
– Но зачем тебе понадобилось изобретать весь этот дешевый маскарад?
– То есть зачем я переоделась Леком?
– Вот именно.
– А был ли у меня другой выбор?
– Ну, ты могла бы прийти ко мне и рассказать все как есть. Если ты и впрямь невинна, то зачем тебе прятаться? Я был бы только рад помочь тебе!
Эсме горько усмехнулась:
– Я уже имела возможность убедиться, сэр, каково верить вашему слову, Разве не я умоляла вас никому не говорить о нашей встрече, говорила, что одно ваше неосторожное слово может мне дорого стоить? Вы поклялись ничего не рассказывать, но, как оказалось, грош цена вашим клятвам! Нет уж, видимо, мир и впрямь так устроен, что каждый в нем заботится только о себе, и мне, чтобы в нем выжить, приходится рассчитывать только на себя!
– Если твоя цель была только в том, чтобы сбежать от Майклза, то почему ты тогда села именно на мой пароход, а не на другой, где никто из пассажиров тебя не знает? Я ведь мог тебя раскусить, что, собственно, в конце концов и произошло… Что-то тут не сходится, верно? Остается одно – ты затеяла все эту игру, чтобы в конечном счете женить меня на себе. Теперь про нас ходят слухи, что мы любовники, а мне такая репутация вовсе ни к чему. Ты надеешься, что я, спасая свою репутацию, женюсь на тебе – и это спасет твою. Я угадал? Признавайся? Игра окончена, Лек!
– Больше не буду вас убеждать, думайте что хотите! – Эсме устало опустила взгляд, плечи ее поникли. – Если вы не желаете верить правде, здесь уже ничем не поможешь.
Йен молчал, пристально глядя на нее, но в его взгляде теперь уже читалось нечто совсем другое…
Неожиданно он снова притянул ее к себе.
– Ты хочешь уверить меня, что и впрямь рассчитывала добраться до Чингмэя неузнанной? – горячо прошептал он ей в ухо. – Неужели ты и впрямь так наивна? Да я узнал бы тебя под любой маской!
Руки его, скользнув под куртку Эсме, принялись ласкать ее кожу.
– Не надо! – промолвила она.
Вместо ответа Йен склонил голову, потянувшись губами к ее губам, и Эсме почувствовала, что уже не сможет противиться его поцелую. Еще при первом поцелуе – тогда, на балу, – она поняла, что если когда-нибудь ей суждено поцеловаться с лордом Уинтропом во второй раз, то после этого второго неизбежно последует и третий, и четвертый, и пятый… и вряд ли она сможет с этим бороться!
Властные мужские губы ласкали ее губы. Эсме, поддаваясь инстинкту, невольно приоткрыла рот… И тут Йен вдруг превратился в подобие страстного, грубого животного. Держа Эсме за талию, он притянул ее к себе. Язык его хозяйничал у нее во рту, проникая в самые сокровенные уголки, и девушке казалось, что с этим поцелуем душа ее переливается в Йена, что все ее существо размякает, лишается воли. Теперь ею правили, уже не воля, не разум, даже не эмоции, а телесные инстинкты, о существовании которых она до сих пор даже не подозревала.
Рука Йена скользнула под куртку Эсме, лаская ее разгоряченную спину. Но, коснувшись бинтов, стягивающих грудь Эсме, Йен вдруг прервал поцелуй.
– Ты перетянула грудь? Но разве тебе не говорили, что это вредно для здоровья?
Сквозь тонкий материал, Эсме чувствовала, как рука Йена искала булавки, которыми была скреплена ткань. Ее вдруг охватила паника – она знала, что должна остановить его, ибо потом уже не сможет остановиться сама.
Вырвавшись резким движением, она встала у стены, с трудом переводя дыхание; однако взгляд, которым она смотрела на Йена, по-прежнему был полон желания.
Расценив это как приглашение к новым действиям, он потянулся к ней, но Эсме отступила от него настолько далеко, насколько позволяла узкая каюта, и опустила взгляд, чтобы только не смотреть на Йена.
Когда же она наконец осмелилась поднять глаза, то увидела, что Йен стоит, облокотившись о стену, в том месте, где только что стояла она.
Почувствовав ее взгляд на себе, Йен обернулся.
– И что же мне теперь прикажешь с тобой делать, красавица? – спросил он не столько Эсме, сколько самого себя.
– Не знаю, – честно призналась она. – Думаю, у вас есть полное право высадить меня, как только мы остановимся.
Лицо Йена потемнело.
– Не говори глупостей, – угрюмо произнес он. – Я все-таки не такое чудовище, чтобы бросить тебя одну посреди незнакомой страны.
– Это для вас Сиам – чужая страна, для меня же он – родина!
