– А есть другие?
– Ты задаешь вопрос, на который уже знаешь ответ. Конечно, есть. И они хотят, чтобы людей вообще не осталось. Только они боятся Галактического центра.
Так я впервые услышал это слово. И сразу подумал, что существует сила, перед которой склоняются спонсоры.
Ирка поглядывала в сторону навеса. Переговоры там затягивались. Охранники сидели на траве. Ирка была бледной. Я посмотрел на нее.
– Мы редко бываем наверху, – сказала Ирка. – Совсем солнца не видим.
– А почему?
– Если поймают, увезут на рудники.
Я уже понял, что не всегда имеет смысл расспрашивать. Если я чего не понимаю, то объяснения также непонятны. Разбираться надо самому.
Солнце пробивалось сквозь густую желтеющую листву старых деревьев.
– А что спонсоры здесь делают?
– Они спасают, – сказала Ирка.
– Что спасают?
– Спасают природу. Это их знамя.
– И убивают людей? – спросил я.
– Для них природа важнее, чем враги природы. Тебе этого не понять.
– Я об этом слышал каждый день. Спонсоры идут от планеты к планете, спасая природу от варваров!
– Вот именно, – Ирка криво усмехнулась. – Спасают от нас.
Ирка улеглась на траву и смотрела в синее, яркое сентябрьское небо.
– А может, мы с Маркизой полетим к спонсорам, – сказала она. – Сийнико обещал.
– Зачем?
– Там Маркизе сделают новое тело… меня тоже починят.
– Зачем тебе это? – спросил я.
– Тогда ты меня не узнаешь. Закачаешься от моей красоты.
Ирка рассмеялась. От того, что передние зубы у нее были выбиты, она была похожа на молоденькую старуху.
– Эй! – закричала из-под навеса Маркиза. – Мальчики, возьмите меня!
Охранники вскочили и побежали под навес.
Первым вышел спонсор, за ним охранники катили коляску, рядом с которой шел Хенрик, худенький, прямой и упрямый.
– Тим, подойди ко мне, – сказала Маркиза.
Я подошел. Она взяла меня за руку.
– Я надеюсь на тебя, – сказала она. – И буду ждать. Как только опасность пройдет, ты придешь ко мне. Хорошо?
– Хорошо, – сказал я.
– Тебе будет нелегко – ты будешь совсем один. Но помни, что мы тебя ждем.
– Я привык быть один, – сказал я.
Хенрик пожал мне руку. Ирка вдруг шмыгнула носом.
– Не влюбись в Ланселота, – сказала Маркиза, смеясь одними глазами.
– Еще чего не хватало! – отмахнулась Ирка.
Спонсор легонько щелкнул меня по затылку указательным пальцем. Он показывал этим, что разговоры кончились и пора идти.
Я пошел к его вертолету.
Неожиданно спонсор выхватил из моей руки меч и кинул его охранникам.
– Вы что!
– Сохраните его до возвращения вашего любимца, – сказал Сийнико.
Он первым влез в вертолет и отодвинул толстые колени, чтобы я мог уместиться у его ног. И мы взлетели.
6. ЛЮБИМЕЦ В ПИТОМНИКЕ
Мне не приходилось еще летать в личных вертолетах спонсоров. Со стороны видел, но не летал. Я разместился в узком пространстве между ногой господина Сийнико и дверцей. Нога периодически приходила в движение, нажимая на педали, и мне приходилось прижиматься к двери, чтобы меня не придавило. К тому же я не переставал опасаться, иго дверца откроется, и тогда я кулем вывалюсь наружу.
Нижний край бокового окна находился на уровне моих глаз, так что, чуть приподнимаясь, я мог посмотреть вниз. Впрочем, ничего особенно интересного там я не увидел – под нами тянулся густой лес, из которого кое-где высовывались руины зданий. Потом лес кончился, и на широком открытом пространстве я увидел серые купола базы пришельцев. Далее начинался их поселок, правильно устроенный, отмеренный по линейке и залитый бетоном. Мне показалось, что я узнаю свой дом, но конечно же мы пролетали над другой базой и другим поселком – мало ли их на Земле?
От тела спонсора исходил особый, присущий лишь спонсорам, острый запах, вызывающий у некоторых людей отвращение, но для меня привычный и обыкновенный, как запах лимона или перца.
– Как тебя зовут, любимец? – спросил спонсор. Голос его прозвучал над головой, как гром надвигающейся грозы.
– Когда я был любимцем, меня называли Тимом, – сказал я. – А когда я стал гладиатором, меня называли Ланселотом.
– Ланселот – это некий исторический персонаж? – спросил спонсор.
– Ланселот – это смелый рыцарь, – сказал я. Он защищал бедных и убивал негодяев.
– Ты сильно изменился в школе гладиаторов.
Скорее это был не вопрос, а утверждение. Так что я мог не отвечать.
– Любопытно, – продолжал спонсор, не глядя на меня – съежившееся у его ног существо в рваной рубашке и коротких кожаных штанах. – Тебя следует изучить как феномен. Ведь столько сил и времени было потрачено на то, чтобы сделать из тебя достойное и цивилизованное существо, представителя наиболее приближенной к нам разновидности людей – любимца. И все – как корова языком слизала! Я правильно произнес пословицу?
– Правильно, – сказал я. – Еще можно сказать – как коту под хвост.
Спонсор обдумал мои слова, потом заухал – засмеялся и сообщил мне:
– Так говорить нельзя, это неприлично.
Спонсор наклонил вертолет, и я увидел в окно большое открытое пространство на берегу реки. Посреди него возвышался старинный каменный дом с колоннами, вокруг тянулись рядами современные бетонные кубики жилищ.
– Здесь ты будешь жить, – сказал спонсор. – Никому не говори, что ты
– гладиатор.
– А кто я?
– Если будут сильно спрашивать, ты – любимец, которого по просьбе хозяев взяли на проверку. Тебя надо лечить, но сначала тебя будут исследовать. Лично я буду тебя исследовать.
– А вы кто?
– Помимо всего прочего, я руковожу этим комплексом – питомником любимцев. Это очень интересное место. Раньше я полагал, что именно здесь будет создана порода будущих жителей Земли, но теперь я в этом сомневаюсь.
– Люди не хотят? – спросил я.
– Людей мы, молодой человек, не спрашиваем.
Я заметил, что спонсор господин Сийнико говорит по-русски куда богаче, образней, чем другие знакомые мне спонсоры. И вообще он мне понравился. Наверное, из-за того, что я сейчас полностью зависел от него. Он мог меня убить, он мог отдать меня на живодерню – и, наверное, никто бы за меня не смог вступиться. Ведь если Маркиза спросит, он скажет, что я умер от простуды. Как докажешь, что меня убили? Во мне вновь ожил любимец, и ему так хотелось прижаться щекой к жесткой, покрытой чешуей, ноге спонсора, и пускай он почешет меня за ушами.
