Она посторонилась, пропуская его, заперла дверь, чувствуя, какими неловкими вдруг стали руки. Годшо все стоял у порога и смотрел на нее так, будто видел впервые.
– Почему ты молчишь? – нахмурилась Келли. – Я же вижу, что-то произошло. В чем дело?
Годшо отвел взгляд.
– Келли, мне надо задать тебе один вопрос. Кто такая Кармен?
– Кармен? – ничего не понимая, растерянно переспросила Келли.
– Да, Кармен Брэдли Нельсон. Кто она такая?
Теперь он смотрел на нее в упор, и у Келли екнуло сердце. О господи, что он раскопал про Си Джей? И как ему это удалось? И что ей делать – опять лгать? Нет, лгать уже, судя по всему, бесполезно.
Изо всех сил пытаясь казаться спокойной, она сказала:
– Кармен – моя покойная сестра. Ее полное имя Кармен Джой, а мы звали ее Си Джей.
Годшо шумно вздохнул.
– Ты больше ничего не хочешь рассказать мне о ней?
Что за игру он ведет? Все знает или пытается взять на испуг?
– А ты о чем хочешь спросить? – огрызнулась она.
Глаза Годшо превратились в две щели. Он полез в карман, достал сложенный пополам листок бумаги и отдал Келли. Она машинально развернула листок, отметив только, что это какой-то факс, но, пробежав страницу глазами, узнала строки, которые сотни раз перечитывала. Газетная статья о смерти Си Джей! Господи, где он ее достал?
– Спасибо, что держишь меня в курсе для пользы дела.
Годшо решительно направился обратно к двери, но она схватила его за руку:
– Чарли, подожди! Я объясню…
Он повернулся к ней – невысокий, плотный, с квадратным, твердым от ярости подбородком.
– Не сомневаюсь. Но Дрейк уже передал мне объяснение Рейчел, и я не думаю, что есть смысл выслушивать от тебя еще одно.
Его недоверие задело ее за живое.
– Почему ты так уверен, что услышишь от меня что-то другое? Теперь, когда ты все знаешь, у меня нет причин тебя обманывать.
– «Теперь, когда я знаю»? Теперь, когда я понял, что ты вертела мною, как хотела, что ты утаивала важную информацию, чтобы тебя допустили до участия в операции? Ну, разумеется! Полагаю, теперь тебе просто незачем лгать. Ты уже лгала предостаточно.
– Ты должен понять…
– Ни черта я никому не должен, а тебе в особенности! Неужели ты не знаешь, что партнерство строится на взаимном доверии? Убери доверие – и ничего не останется. – Он бросил на Келли кипящий бешенством взгляд и гадливо стряхнул ее руку. – В понедельник я снимаю тебя с расследования, а надо бы подать подробный рапорт в министерство, чтобы духу твоего не было в полиции.
Келли побелела, замерла, но потом упрямо вскинула подбородок. Что же, в конце концов, она знала, чем рискует.
– Так за чем дело стало? Давай, действуй!
У Годшо на скулах заиграли желваки.
– С этим я решил не торопиться: тогда пришлось бы отзывать и твою сестру, а она слишком ценный кадр, чтобы отказываться от нее немедленно.
– Ты… ты оставляешь Рейчел в «Хисторик хоумз»?! – не веря своим ушам, ахнула Келли.
– Да, выхода нет. Если сейчас ее убрать, все рухнет. Но ведь ты именно этого и добивалась, не так ли?
– Так далеко вперед я не загадывала. Чарли, я признаю, что сначала хотела, чтобы Рейчел туда попала. Но когда эта проститутка ее ударила, я пыталась ее отговорить. Только куда там, она уперлась – и ни в какую.
Годшо неприятно рассмеялся.
– Да уж, знаем мы, какие упрямые эти библиотекарши.
У Келли сжалось сердце.
– Разве ты забыл, как я тогда спорила с тобой и с ней? Я правда не хотела, чтобы Рейчел там работала!
– Да-да. Помню, как же. Но кто, как не ты, сообщил ей о расследовании? Ты с самого начала держала ее в курсе всего, и именно ты шепнула мне, что твоя сестра как нельзя лучше подходит для секретной работы!
Будто защищаясь, Келли прижала руки к груди и еле слышно прошептала:
– Ты ведь не поверишь мне, что бы я ни сказала?
Он не отвел глаз.
– Нет.
– Чарли, прошу, не надо со мной так! Ради всего святого, Си Джей была моей родной сестрой! На моем месте ты наверняка повел бы себя точно так же. Мне надо было убедиться, что на этот раз следствие пойдет по верному пути. Понимаешь, надо!
Это только подлило масла в огонь. Годшо уже еле сдерживался.
– Рад, что ты такого высокого мнения о моих профессиональных качествах!
«Что ж ты остановилась, Келли? – упрекнула она себя. – Давай ударь его еще разок по самолюбию, и побольнее!»
– Я совсем не то хотела сказать… – вздохнула она.
– Замолчи! Замолчи сейчас же! Не желаю больше слушать ни слова! – Он распахнул дверь и остановился на пороге, страдальчески скривившись. – Черт побери, Келли, неужели ты не могла мне довериться? А если не могла, то зачем притворялась, будто я для тебя что-то значу?
– Я не притворялась…
– «Я хочу узнать тебя поближе, Чарли!» – гримасничая, передразнил он. – «Но давай не будем торопиться»… И как долго ты планировала водить меня за нос, детка? Как долго ты собиралась пудрить мне мозги?
Она отшатнулась, потрясенная и оскорбленная.
– Неважно, что ты сейчас вбил себе в голову. Я говорила то, что думала. Прошу тебя, Чарли, поверь мне!
Она не знала, что еще сказать, какие слова найти, и только отчаянно хотела прикоснуться к нему, но не решалась, понимая, что тогда он взорвется по-настоящему.
– Извини, я больше не верю ни единому твоему слову.
Он повернулся, чтобы уйти, но Келли схватила его за рубашку.
– Неужели ты не можешь дать мне еще один шанс? Мне казалось, между нами что-то было…
Губы Годшо сжались в ниточку, глаза сузились, и он небрежно, точно попрошайку, оттолкнул Келли.
– Да, мне тоже так казалось. И, наверное, вместе нам было бы неплохо. Но заниматься любовью с женщиной, которая приносит себя в жертву ради великой цели, не по мне. Я ясно выражаюсь?
Каждое его слово било наотмашь, как пощечина. Келли не стала больше удерживать его, разжала пальцы и долго молча слушала удаляющийся грохот шагов по лестнице. Конечно же, он прав. Ей надо было все ему рассказать, как только она поняла, что он ей небезразличен. Но, черт бы его побрал, он мог бы понять, что ее остановило!
Келли вспомнила его лицо, оскорбленное от сознания, что его предали, в ту минуту, когда он швырнул ей копию статьи.
Нет, не следовало и надеяться, что он поймет. Чарли Годшо горд и упрям, а она, по существу, вслух усомнилась в его способности расследовать гибель ее сестры. Уж не говоря о том, что насмеялась над его искренним чувством.
