В первый раз это произошло днем в четверг. Бекки с коктейлем
в руках вошла из кухни в гостиную. Она намеревалась включить телевизор и уже
протянула руку к выключателю, как Иисус вдруг сказал:
— Бекки, Джо и Гусыня каждый день мнут друг другу бока под
одеялом во время обеда. И это еще не все. — Иисус на картинке вдруг сдвинулся с
места и начал прохаживаться на фоне изображенного там пейзажа. Он с улыбкой
смотрел на нее. — В Хейвене вообще творится много интересного. Ты даже не
поверишь, когда узнаешь.
Бекки ойкнула и рухнула на колени.
— О мой Бог! — восклицала она. — О мой Бог! О мой Бог!
Испуганный странным поведением хозяйки, кот Оззи умчался на
кухню, где и пробыл до вечера, пожирая мясо, которое Бекки забыла спрятать.
— Что ж, никто из Паульсонов многого не заслуживает, —
вздохнул Иисус. — Дедушка Джо, как тебе, Бекки, должно быть известно, был
убийцей. Убил свою жену, своего сына, а напоследок — и себя самого. А когда его
душа попала на небо, то знаешь, что Мы сказали ей? Тебе нет здесь места, —
сказали Мы. Убирайся, — сказали Мы. И никогда не смей возвращаться, — сказали
Мы. — Иисус вдруг подмигнул Бекки… и это переполнило чашу: Бекки с дикими
воплями бросилась прочь из дома.
Она остановилась на заднем дворе, тяжело дыша. Волосы
свисали на лицо, а сердце, казалось, так и хотело выскочить из груди. Спасибо
Господу, ее крики не привлекли ничьего внимания: они с Джо жили довольно далеко
от дороги, а их ближайшие соседи Бродские жили в миле от них в старом
вагончике. Это было хорошо. Любой, кто услышал бы эти крики, решил бы, что она
сошла с ума.
А разве нет? Если у тебя картинка начала разговаривать, то
ты и впрямь сумасшедшая. Перекрестись и запомни: картинки не разговаривают.
Другой внутренний голос перебил первый: Бекки, я не знаю,
как тебе это удается… откуда ты это умеешь… но это случилось. Ты сама, своей
волей заставила изображение Иисуса разговаривать с тобой.
Эта мысль еще больше испугала ее, чем возможность говорящей
картинки. Она, наверное, все-таки сходит с ума. Кажется, сумасшедшие часто
слышит разные голоса.
— Нет, — прошептала Бекки, отгоняя от себя кошмар, — я не
слышу никаких голосов.
Она стояла на заднем дворе собственного дома, глядя на
темнеющий вдалеке лес. Менее чем в четверти мили отсюда, там, в лесу, Бобби
Андерсон и Джим Гарднер подобно кротам терпеливо выкапывали гигантский корабль
из земли.
Идиотка, — раздался в ее голосе незабываемый голос покойного
папаши. — Кретинка. Да и что с тебя взять? Ты всегда была такой.
— Я не слышу никаких голосов, — простонала Бекки. — Эта
картинка на самом деле разговаривала со мной. Я это ясно слышала!
Пусть лучше картинка. Если картинки разговаривают, то это
называется мираж. Миражи скорее от бога, чем от дьявола. Но мираж еще не
означает, что человек начинает сходить с ума. А вот голоса в голове или
уверенность, что ты можешь читать чьи-то мысли…
Бекки оглядела себя. По колену струилась кровь. Она бросилась
в дом, чтобы позвонить доктору, медсестре, кому-нибудь, кому угодно… Влетев в
гостиную, она бросилась к телефону, и тут Иисус с картины произнес:
— Ты порезалась осколком от стакана, когда падала на колени.
Телефонная трубка глухо ударилась о крышку стола. Бекки
уставилась на телевизор. Иисус на картине сидел на камне. Удивительно, но он
здорово был похож на ее отца… только отец был готов в любой момент разозлиться,
а Он смотрел на нее спокойно и дружелюбно.
— Рассмотри порез, и ты убедишься, что я прав.
Она осторожно прикоснулась к колену, но ничего не нащупала.
Тогда она провела рукой по полу. О, да вот и осколок!
— Кстати, — продолжал Иисус, — ты что-то там придумала
насчет голосов в голове и сумасшествия. Это не голоса. Это Я. Иногда мне
хочется с кем-нибудь поговорить.
— Мой Господь! — прошептала восхищенно Бекки.
На следующий день, в воскресенье, Джо Паульсон спал днем в
гамаке на заднем дворе. На животе у него дремал Оззи. Бекки из гостиной сквозь
занавеску смотрела на мужа, спящего в гамаке. Ему, наверное, снится сейчас его
Гусыня, которую сегодня ему не удалось навестить.
Бекки придерживала занавеску левой рукой, потому что в
кулаке правой зажимала несколько девятивольтовых батареек. Батарейки она взяла
на кухне, где только что что-то мастерила. Ее научил этому Иисус. Она, правда,
говорила ему, что у нее никогда не поучались никакие поделки, сделанные руками,
но Иисус велел ей не глупить, если она точно выполнит все его указания, то все
получится. Она с удивлением обнаружила, что Он был абсолютно прав. Все
оказалось до смешного просто. И забавно. Гораздо приятнее, чем готовить. Она
начала мастерить эту маленькую штучку вчера. Ей понадобились всякие вещи —
топор, мотор от старого пылесоса, а также множество деталей из дополнительного
радиоприемника. Она решила, что до пробуждения Джо успеет еще немало. Он
собирался проснуться в два и посмотреть по телевизору бейсбольный матч.
Бекки взяла факел и спичкой зажгла его. Если бы неделю назад
кто-нибудь сказал ей, что она будет возиться с факелом, она бы рассмеялась
говорящему в лицо. Но это было просто. Еще ей было нужно подвести, как
посоветовал Иисус, провода от старого приемника к электронной панели.
Последние три дня Иисус говорил ей не только об этом. Он
рассказывал ей ужасные вещи, и она слушала его, затаив дыхание. Она узнала
много интересного о хорошо знакомых ей жителях Хейвена.
В 1973 году Мосс Харлинген, один из партнеров Джо по покеру,
убил своего отца. Произошло это во время охоты, и случай мог бы быть истолкован
как случайная трагедия, но в убийстве Абеля Харлингена не было ничего
случайного. Сам Мосс считал, что убил отца из-за денег. Отец как-то отказал ему
в денежной помощи, когда Мосс в ней очень нуждался. На самом же деле мотивы
были совершенно иными. Когда-то давно, когда Моссу было десять, а его младшему
братишке Эмору семь лет, жена Абеля на всю зиму уехала на Роуд Айленд, потому
что ее брат внезапно умер и нужно было поддержать его вдову. За время ее
отсутствия произошло несколько инцидентов, которые прекратились с ее
возвращением и никогда больше не повторялись. Дело в том, что отец, напившись,
сдирал одного из мальчиков с кровати и начинал зверски избивать. Конечно, дети
легко забывают, и Мосс почти все забыл, но затаенная ненависть к отцу осталась,
вот и нашелся для нее выход.
Элис Кимбэлл, местная учительница младших классов, была
лесбиянкой. Иисус рассказал это Бекки в пятницу, когда дама собственной
персоной прибыла поинтересоваться, нет ли для нее писем.
Дарли Гейнс, прелестная семнадцатилетняя девушка, купившая
воскресную газету, была настоящей проституткой и большую часть дня проводила в
постели. Она с парнями курила марихуану, а потом ее сразу же тянуло «занять
горизонтальное положение», как они это называли. Это происходило почти каждый
день, потому что родители Дарли работали на обувной фабрике и возвращались
домой не раньше пяти.
