Бобби Андерсон почувствовала, что у нее выпадают зубы.
Ей было совсем не больно. Некоторые зубы падали на землю,
другие оставались во рту, на языке или под ним. Один зуб упал на блузку, другой
попал за воротник, и она кожей ощущала его…
Свет. Зеленый свет. Свет…
…в нем было что-то ужасное.
Этот свет напоминал внезапно поднявшийся ветер, предвещающий
перемену погоды. Но Андерсон знала, что это было больше, чем просто что-то
ужасное. Она схватила часы и поднесла их к глазам. Боже! Она проспала без
малого двенадцать часов…
Андерсон медленно направилась в гостиную и там увидела
Питера, лежащего на боку с откинутой головой, вываленным языком и вытянутыми
лапами.
Умер, — подумала она. — Питер умер. Умер во сне.
Она подошла к собаке, заранее поеживаясь от необходимости
прикасаться к окоченевшему телу, как вдруг Питер издал сдавленный звук.
Андерсон остолбенела от неожиданности. Она окликнула собаку по имени, и Питер
залаял в ответ, словно удивляясь, как это он так долго спал.
— Да, дружок, сони мы с тобой, — улыбнулась она.
Питер встал, потягиваясь, сперва на передние, потом на
задние лапы. Оглянувшись по сторонам, он направился к двери. Андерсон открыла
ее. Питер замер на мгновение, как бы решая, стоит ли мокнуть под дождем, потом
вышел и направился по своим делам.
Стоя посреди гостиной, Андерсон думала: почему она вдруг
решила, что пес умер. Что с ней случилось? Потом она поплелась на кухню, чтобы
приготовить поесть… если можно считать завтраком прием пищи в три часа дня.
По дороге она завернула в ванную. Разглядывая себя в висящее
там зеркало, она увидела женщину лет сорока. Седеющие волосы, серо-голубые
глаза.
Она попыталась улыбнуться. Ну, зубы пока еще все при ней.
Этому способствует и ее любимая зубная паста. Как бы удостоверяясь в их
наличии, она провела по ним пальцем.
Но все-таки что-то не так.
Сырость.
Ее одежда насквозь отсырела.
Бобби Андерсон торопливо переоделась в сухое, и мысли о
ночном кошмаре сменились заботой о позднем завтраке.
Глава 2
Андерсон копает
Три следующих дня непрестанно лил дождь. Андерсон бесцельно
бродила вокруг дома, прогулялась с Питером в поселок за несрочными покупками,
выпила пинту пива, а также успела переслушать почти все свои старые пластинки.
Изнывая от скуки, она на третий день расчехлила пишущую машинку, думая, что,
возможно, начнет новую книгу. Замысел этой книги возник в ее голове давно, но
она до сих пор не «созрела» для того, чтобы приступить к работе. Может быть,
вид машинки хоть немного подстегнет ее!
Питеру тоже было скучно, и он развлекался тем, что частенько
скреб лапой дверь, чтобы его выпустили во двор, но тут же возвращался обратно.
Через полчаса церемония повторялась.
Барометр падает, — думала Андерсон. — Все дело в этом.
Поэтому мы оба скучаем.
Она села за машинку, пытаясь настроиться на книгу.
Бесполезно! Ее пальцы бессмысленно стучали по клавишам, заполняя чистый лист
фантастическим набором букв, цифр и знаков препинания. Она выдернула
испорченный лист, в раздражении скомкала его и отшвырнула прочь.
Едва позавтракав, она позвонила в университет, на факультет
английской литературы. Джим там уже не преподавал восемь лет, но на факультете
у него оставалось много друзей, и они знали, где его можно найти.
Трубку сняла Мюриел, секретарша декана. Джим Гарднер, поведала
она Андерсон, читает сейчас лекции в Бостоне.
— Значит, он вернется… когда? Четвертого июля?
— Ну, этого я точно не знаю, Бобби, — улыбнулась в трубку
Мюриел. — Ты ведь знаешь Джима. Последнюю лекцию он прочтет тридцатого июня.
Это все, что я могу тебе сообщить.
Поблагодарив ее, Андерсон повесила трубку. Она представила
себе Мюриел — высокую, рыжеволосую, настоящую ирландку. Интересно, спит ли она
с Джимом? Очень даже может быть. Андерсон почувствовала укол ревности, но не
слишком сильный. Мюриел — отличная деваха. Разговор с Мюриел немного поднял ей
настроение: о ней помнят, она, хоть и условно, не выпала из сферы человеческих
взаимоотношений.
Зачем ей был нужен Джим? Во время разговора с Мюриел она
наконец сумела это для себя сформулировать. Все дело в ее находке. Ей нужно
посоветоваться с ним не насчет писания, а насчет копания. Она просто не хочет
делать это сама.
— Я никому ничего не должна, Пит, — сидя в кресле,
обратилась она к собаке. Питер внимательно взглянул на нее, как бы говоря: «А
что ты тогда хочешь, малышка?» Андерсон выпрямилась, как бы впервые за
последние дни увидев Питера по-настоящему. Питер тут же перевел взгляд на
кончик своего хвоста. На мгновение ей показалось, что с псом что-то происходит…
что он изменился, но она не могла понять, как именно.
Ей вспомнилось, как недавно ей померещился голос сестры
Анны: Ты такая же ненормальная, как дядя Френк, Бобби. Что ж… возможно.
И она углубилась в изучение старой брошюры, изданной
университетом штата Небраска по вопросам причин гражданской войны. Там,
снаружи, продолжал лить дождь.
На следующий день небо слегка прояснилось. Выглянуло
солнышко, но на дворе было все еще слишком свежо. Андерсон немного побродила
вокруг дома, а в голове ее, как назойливая муха, жужжала одна и та же мысль:
нужно пойти в лес и выкопать это. Она гнала ее от себя, но желание выяснить,
что это за предмет, только возрастало.
В десять они с Питером позавтракали (Питер ел с большим
аппетитом, чем обычно, и Андерсон приписала это прекратившемуся дождю), и
только после завтрака она решила умыться.
Выходя из дому, Бобби нацепила на голову старую ковбойскую
шляпу. Следующий час она провела в саду, исправляя нанесенный дождем ущерб. Она
подвязала горошек и с удовлетворением подумала, что дядя Френк похвалил бы ее.
Освободилась она к одиннадцати. И лишь теперь направилась в
сарай, где из-под груды хлама вытащила старую кирку и небольшую лопатку. Закрыв
дверь сарая, она направилась к калитке.
Питер направился следом за ней.
— Нет, Питер, — Андерсон указала рукой в сторону дома.
Питер замер, ошеломленный, потом сделал нерешительный шаг в
ее сторону.
— Нет, Питер.
Собака поняла и, понурив голову, побрела к дому. Андерсон
стало жалко Питера, но она еще помнила реакцию Питера на тарелку в земле. Не
стоит брать его с собой. Помедлив секунду, она проследила, как пес взобрался по
ступенькам, открыл лапой дверь и вошел в дом.
