Да. Большая часть ее существа — да. И хочет не так послать
сигнал, как вырваться из этой иррациональной цепочки.
Если все это должно исчезнуть, она предпочла бы исчезнуть
вместе с ним.
В этот вечер ей позвонил Батч Дуган, чтобы узнать, нет ли
новостей по поводу Давида Брауна. Он сообщил ей некоторые новости. Брат пропавшего
мальчика, Хиллмен, находился в госпитале в состоянии близком к коматозному.
Дедушка мальчика был немногим лучше. Он пытался рассказывать людям, что Давид
Браун не потерялся, а на самом деле исчез. Что это был фокус, который сделал
его старший внук. И еще он болтает, что в Хейвене люди сходят с ума, а
некоторые уже спятили.
— Он съездил в Бангор и наболтал все это парню из «Ньюс» по
имени Брайт, — сказал Страшила. — Но ему там не поверили. Старикашка совсем
сдурел, Руфь.
— Лучше удержи его там подольше, сколько сможешь, —
прозвучало в ответ. — Они позволят ему вернуться, но он никогда не выберется
отсюда снова.
— Что? — воскликнул Страшила. Внезапно его голос задрожал. —
Что ты болтаешь, Руфь?
— Думаю, завтра ты узнаешь много нового. Я все еще не теряю
надежду.
— Она внимательно посмотрела на выстроившихся в ряд кукол. —
Жди завтра сигнала.
— Что? — голос Дугана вдруг потонул в возникшем на линии
шуме.
— Прощай, Батч, и помни: сигнал. Ты обязательно услышишь
его.
— Руфь, куда ты пропала?.. перезвони… скоро…
Она повесила ставшую бесполезной трубку, посмотрела на своих
кукол, прислушалась к звучащим в голове голосам и приготовилась ждать, когда
придет время.
Воскресенье могло бы быть образцовым летним деньком — ясное,
теплое, яркое. В четверть первого Руфь Мак-Косленд в последний раз покинула
свой дом. Она заперла парадную дверь и повесила ключ на гвоздик. Кукол она
сложила в старый саквояж Ральфа и спустилась по ступенькам.
Прогуливающийся неподалеку Бобби Тремейн радостно
поприветствовал ее:
— Вам помочь, миссис Мак-Косленд?
— Нет, спасибо, Бобби.
— Ладно.
Он улыбнулся. Во рту его еще оставались несколько зубов.
— Мы все любим вас.
— Да, — сказала она, укладывая на переднее сидение машины
саквояж. — Мне это хорошо известно. Иди, Бобби.
Он ушел, оглядываясь через плечо, и его юное лицо выглядело
встревоженным и озабоченным.
Руфь подъехала к городскому залу.
Саквояж был тяжеловат, и она с трудом втащила его по
ступенькам. Голова опять начала раскалываться от ноющей боли. Она облизнула
губы, и сразу два зуба выскочили изо рта, испачкав кровью блузку, и покатились
по ступенькам.
С трудом добравшись до третьего этажа, она остановилась,
чтобы перевести дыхание, и выглянула в окно. И тут увидела их всех. Все они
смотрели на нее. Казалось, весь город собрался под окнами зала.
Не глядя больше в окно, Руфь быстро начала доставать кукол
из саквояжа. Затем она достала провод, примотала к своей руке один его конец, а
вторым обвязала кукол. В горле у нее стояли слезы, а во рту ощущался вкус
крови. Потом, передумав, она принялась вдруг укладывать кукол в круг так, чтобы
они касались друг друга руками и ногами, образуя неразрывную цепь. В центр
образованного кольца она поместила батарейку.
И тут ударили башенные часы.
Буммм.
Теперь мне нужно только ждать, — думала она. — Сидеть и
ждать.
Но сперва нужно сделать еще кое-что.
Она поднялась в башню, верхушку которой украшали часы.
Внезапно что-то зацепило ее по лицу.
— О боже, нет! — воскликнула Руфь.
Это была летучая мышь. Сотни, тысячи летучих мышей. Они
проснулись, потревоженные ее приходом, и вдруг стаей обрушились на нее. Одна
вцепилась в волосы, другая — в плечо, третья — в ногу…
Летучие мыши были везде. Они свистели. Шум, производимый их
крыльями, напоминал приглушенный гром. Руфь закрыла руками лицо. Внезапно в
хлопанье крыльев ей почудились голоса, голоса Хейвена.
Летучие мыши сдирали с нее платье, выдирали волосы… Это хуже
сходящего с ума города, — подумала она. Гораздо хуже!
Все было напрасно! Ее приспособление никогда не сработает!
Летучие мыши загрызут ее насмерть! Она смутно вспомнила, как когда-то читала про
летучих мышей-вампиров… Еще немного — и ее, казалось, захлестнет агония…
— Боже, дай мне умереть! Не дай им убить меня! Не дай мне
«превратиться»… — из последних сил закричала она. И тут раздался взрыв. Зеленое
пламя захлестнуло все здание… площадь перед ним… весь мир.
Потом зеленое стало черным.
Было пять минут четвертого.
Весь Хейвен, все его жители, лежали на земле лицом вниз.
Некоторые успели добежать до погребов и укрыться в них. Взрывная волна выбила в
Хейвене все стекла; пострадали также Троя и Альбион.
Зеленое пламя подняло в воздух городской зал и башню, а
затем унесло, подобно ракете, в небо. Остались только куклы… их руки… ноги… и
рука Руфи Мак-Косленд.
Башня стремительно летела в небо. «Челленджер», да и только,
— подумал вдруг Бентон Роудс. Искры вспыхивали в небе, как разрывающиеся
снаряды.
Постепенно поднимаясь на ноги, люди завороженно смотрели в
небо.
Только одного человека происходящее не интересовало — Джима
Гарднера. Сегодня у них с Бобби был небольшой перерыв, и они не работали. Он
валялся в гамаке и бесцельно смотрел на редкие облака.
Внезапно небо озарилось светом; он узнал этот свет — свет
галлюцинаций.
Вот она, сила Бобби Андерсон; вот она, уносящая в небо целое
здание с башней.
— Черт побери, — тоненьким голоском почему-то пропела Бобби.
Вот оно, Гард. Вот что ждет нас всех в будущем! Ты этого
хотел? А эта женщина, которая раньше звалась Бобби? Ты думаешь, ей можно
отдавать в руки такую силу?
Она не сумасшедшая. Совсем не сумасшедшая. И за ней нужно
присматривать, иначе она может натворить много бед.
Зеленый свет слепил глаза, и Гарднер прикрыл их рукой. Потом
вскочил на ноги.
К нему бежала Андерсон, крича на ходу:
— Что это было такое?
Но она знала… она знала… и Гарднеру было хорошо известно,
что она знала.
