— Мосс Фримен, — представился человек. — Приехал помочь
тебе.
— Да, мне нужна твоя помощь, — медленно протянул Гарднер. И,
отвечая на его вопросительный взгляд, пояснил:
— Я хочу, чтобы кто-нибудь наконец поцеловал меня в зад.
Пятница, 5 августа.
С 1960 года над Хейвеном не проходило ни одной линии
самолетов гражданской авиации. Именно тогда был закрыт аэропорт в Бангоре.
Только редкие военные самолеты пролетали иногда над городком. Потом все же
правительство решило, что не использовать готовый аэродром в Бангоре — непозволительная
роскошь, и там был создан испытательный полигон.
Участок над Хейвеном назывался квадратом Ж-3, и пролетающие
мимо пилоты регулярно запрашивали сводку о состоянии неба в этом квадрате.
Впрочем, то же самое предпринималось по отношению ко всему Альбиону, району
Больших Озер и Бермудскому треугольнику. Так было заведено — и все тут.
В 1973 году здесь пропал самолет отряда «Дельта»,
совершивший перелет Лондон — Чикаго.
В 1974 году как раз над Хейвеном у большого самолета,
совершавшего чартерный рейс Бангор — Лас-Вегас, отказал один мотор, и пилот с
большим трудом дотянул лайнер до ближайшего аэропорта.
Еще один самолет пропал в 1975 году.
С 1979 года ни один коммерческий самолет не залетал в район
Хейвена. Квадрат Ж-3 стал пользоваться дурной репутацией.
С 1982 года одна частная авиакомпания стала проводить
регулярные исследования в месте, где случилось так много происшествий, но
долгое время ничего странного не было обнаружено.
Пока 5 августа в небе над Хейвеном не оказался пилот Питер
Бейли.
Бейли был пилотом, налетавшим около двухсот часов. Он больше
всего на свете любил деньги и поэтому легко согласился, когда та самая частная
авиакомпания предложила ему высокооплачиваемую исследовательскую работу.
Опасности его волновали мало. Он целиком полагался на свою удачу и свой опыт. И
действительно, по мастерству с ним мало кто мог потягаться.
У Бейли было немало друзей среди летчиков. С некоторыми он
летал, за другими наблюдал. Иногда он даже хвалил кого-нибудь. Но во всех его
похвалах прослеживалась одна мысль: он, Бейли, — самый великий пилот на свете,
с которым пока никто не может сравниться.
Он любил играть в гольф. Его партнерами частенько бывали
адвокаты, а эти типы, по общему представлению, знали толк в игре. И все же он
выигрывал у всех!
В тот день он совершал перелет из Питерборо, что возле
Нью-Йорка, в Бангор. В Бангоре он должен был посетить госпиталь, в котором
лежал маленький Хиллмен Браун. Он прочитал о нем в газетах, а поскольку имел
незаконченное медицинское образование и большую любовь ко всяким интересным
случаям, решил проведать мальчика и немного поболтать с врачами.
Целый день стояла хорошая погода, воздух был совершенно
прозрачным. Бейли предвкушал приятную воздушную прогулку. Однако на подлете к
Хейвену самолет, все время державшийся на высоте одиннадцати тысяч футов,
внезапно поднялся на пятнадцать, а потом опустился до шести тысяч футов.
— Что за черто… — попытался выругаться Бейли.
Он посмотрел вниз и увидел какой-то сгусток яркого света. Он
понимал, что лучше было бы улететь отсюда как можно скорее, но интерес одержал
верх. Он развернул самолет.
— Где же…
Новая вспышка чуть не ослепила его. Лучи света побежали по
кабине пилота.
— Бож-же!
Прямо под ним на фоне густого леса находился огромный
серебристый объект. Бейли не мог пока сказать, что это такое, потому что
самолет внезапно начало сносить ветром.
Он выровнял курс. Внезапно у него разболелась голова. Что же
это такое? Водонапорная башня? Никто и никогда не строит посреди леса
водонапорные башни.
Артефакт, — подумал он, слабея от восторга. — Артефакт,
космический корабль инопланетян… а может быть, какая-нибудь штучка,
принадлежащая правительству? Но если этот объект принадлежит правительству, то
почему он никак не замаскирован? Он отчетливо видел вокруг предмета
свежевскопанную землю. Сердце его учащенно забилось. Внезапно стрелка компаса
начала описывать круги против часовой стрелки, все индикаторные лампочки
одновременно засветились красным светом. Затем самолет резко бросило в небо.
Высотомер показал двадцать две тысячи футов… А потом стрелка разом упала на
отметку «ноль».
Мотор чихнул раз, другой и заглох. Сердце Бейли тоже,
казалось, остановилось. В глазах мелькали искры — зеленые и красные. Сейчас я
разобьюсь, — промелькнуло в голове у пилота. Краешком глаза он увидел, что
шкала термометра, показывающего температуру за бортом, сперва подскочила с
отметки сорок семь до пятидесяти восьми, а затем резко упала до пяти и, на
мгновение замерев, взлетела до девятисот девяноста девяти. Там термометр
зашкалил и вышел из строя.
— Господи, да что же это такое происходит! — простонал
Бейли, и тут один из его передних зубов вдруг выскочил изо рта, ударился о
приборный щиток и упал на пол.
Мотор вновь зарычал.
— Черт, — прошептал он, трясясь от страха. Из отверстия,
образованного на месте выпавшего зуба, лилась кровь, струйкой стекая на
рубашку.
Он вновь оказался над странным объектом в лесу.
Мотор пару раз чихнул и умолк. Самолет терял высоту. Четыре
тысячи футов… три с половиной тысячи… три тысячи… две с половиной. Дорога была
настолько близка, что Бейли мог рассмотреть на ней буквально каждую травинку.
— Мамочка! — прошептал он. — Сейчас я умру!..
Он с силой надавил на газ. Мотор опять заработал — и тут же
заглох.
— Нет! — простонал Бейли. — Чертов самолет, не смей!
Но он был бессилен. Самолет с силой врезался в землю, и
раздался взрыв. То, что было раньше Питером Бейли, разлетелось на мелкие
кусочки…
Суббота, 6 августа.
Ньют и Дик сидели в кафе. На столике между ними лежала
газета. На передней полосе крупными буквами был набран заголовок:
УЖАСНАЯ ТРАГЕДИЯ: КРУШЕНИЕ САМОЛЕТА.
Там же была помещена фотография с места происшествия. В том,
что на ней было изображено, было довольно трудно узнать самолет, которым Питер
Бейли так гордился.
Рядом с газетой стоял завтрак. Но мужчины не притрагивались
к нему.
Около двадцати любопытных шастают вокруг города, обследуя
место аварии, — мысленно сказал Ньют.
Все из города? — спросил Дик.
