Ему хотелось найти кого-нибудь, кто мог бы подробно рассказать
обо всем, что происходило в Хейвене начиная с 10 июля…
Он интервьюировал многих людей, но ничего не добился.
Некоторые уехали из Хейвена до известных событий и мало что могли рассказать.
Другие с удивлением смотрели на него, потому что, хотя и были в Хейвене в
начале интересующего Джона периода, никаких перемен, как и те, кто приезжал на
похороны Руфи Мак-Косленд, не заметили.
В Бангоре Леандро разыскал Рикки Беррингера, младшего брата
хорошо знакомого нам Ньюта Беррингера.
— Мы приезжали в гости к Ньюту, — рассказывал Рикки, — в
конце июля. Но он как раз в это время заболел воспалением легких.
Очевидно, воспаление легких в Хейвене приобрело характер
эпидемии. Этой же болезнью примерно в то же время переболели тетка Дана Блю
Сильвия, брат Билла Спруса Френк и многие другие.
Выясняя все это, Леандро воздержался от комментариев. Он
собирал информацию и не хотел, чтобы кто-то, заподозрив в Хейвене что-то
неладное, опередил его.
Еще одним интервьюируемым оказался Элвин Рутлидж. В июле он
приезжал в Хейвен к друзьям, но почти сразу же заболел и был вынужден вернуться.
После беседы с ним у Леандро стала образовываться и другая цепочка — звеньями в
ней были заболевшие после посещения Хейвена.
Совершенно случайно он встретил в Дерри давнюю подругу своей
матери Элейн Пульсифер, у которой в Хейвене, в свою очередь, тоже была подруга.
Элейн была старше матери Джонни на пятнадцать лет, и ей
скоро должно было исполниться семьдесят. Угощая Джонни чаем с черствыми
коржиками, она рассказала ему историю сходную с теми, которые он уже слышал.
Подругу Элейн в Хейвене звали Мэри Джеклин (а ее внуком, как
все, наверное, догадались, был Томми Джеклин). Они ездили друг к другу в гости
около сорока лет. Но этим летом ей так и не удалось повидаться с Мэри. Ни разу.
Она разговаривала с ней по телефону, и на первый взгляд могло показаться, что
все нормально, но, зная Мэри, она почувствовала: что-то не в порядке.
— Все, что она говорила мне, было само по себе хорошо и
правильно, но в целом звучало не так, как всегда, если ты понимаешь, что я имею
в виду, — рассказывала она, подвигая к Джону блюдо с коржиками. — Съешь еще
парочку!
— Нет, благодарю вас, — отказался Леандро.
— Ох уж эти мальчишки, — добродушно засмеялась старая леди.
— Твоя мать наверняка рассказывала тебе о правилах хорошего тона, но ты, как,
впрочем, и любой мальчик, так и не усвоил их.
Принужденно улыбаясь, Джон был вынужден взять еще один
коржик.
Откинувшись на спинку стула, миссис Пульсифер продолжала:
— Я заподозрила неладное… Сперва мне показалось, что Мэри
просто не хочет мне чего-то рассказывать. Потом я рассудила, что мы знакомы
достаточно давно, и, скорее всего, если бы произошло что-то плохое, она
поделилась бы со мной. Понимаешь, она не то чтобы охладела ко мне…
— Она просто стала другой, верно?
— Именно так. И я подумала, что, наверное, она просто
больна, но не хочет, чтобы друзья нервничали из-за нее. Тогда я позвонила Вере
и сказала: «Вера, мы должны съездить и проведать Мэри. Мы не будем
предупреждать ее о нашем приезде, чтобы она не отговорила нас. Будь готова,
Вера, — сказала я, — потому что завтра в десять утра я заеду за тобой, и, если
ты к этому времени не соберешься, я не стану ждать ни минуты».
— Вера — это…
— Вера Андерсон из Дерри. Она моя лучшая подруга, не считая,
конечно, твоей матери и Мэри.
— Итак, вы отправились вдвоем…
— Да.
— И вы заболели.
— Заболела! Я думала, что умру! Мое сердце! — Она
драматическим жестом приложила руку к груди. — Оно так колотилось! Моя голова
разболелась, а из носа потекла кровь. Вера так испугалась! Она сказала:
«Поворачивай, Элейн, ты должна сразу же обратиться в больницу». Я развернула
машину, и мы поехали в обратном направлении. Потом вдруг изо рта у меня
вылетели два зуба. Представляешь, сразу два! Слышал ты когда-нибудь о подобном?
— Нет, — солгал Джон, вспоминая о том, что рассказывали ему
другие интервьюируемые. — А где это произошло?
— Я ведь сказала, мы собирались навестить Мэри Джеклин…
— Да, но вы не сказали, доехали ли вы до Хейвена. Где вам
стало плохо? Уже в городе?
— Нет. Это случилось в миле от черты города, когда мы
проехали Трою.
— То есть близко от Хейвена.
— Я почувствовала себя неважно еще раньше, но не хотела
пугать Веру, потому что рассчитывала, что все пройдет.
Вера Андерсон не заболела, и это беспокоило Леандро. У нее
не болела голова, не шла носом кровь, не выпадали зубы.
— Нет-нет, — отвечая на его вопрос, сказала Элейн, — с ней
было все в порядке. Единственное, от чего она могла заболеть, — это страх.
Точно, она была больна от страха. За меня… и за себя, безусловно.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, дорога была пустынной. Она подумала, что, если я выйду
из строя, нам никто не сможет оказать помощь.
— А разве она не могла сесть за руль?
— Спаси тебя Бог, Джонни! У Веры уже много лет мускульная
дистрофия. Она носит металлический корсет — это жестокие пытки! Иногда мне просто
жаль на нее смотреть!
15 августа в десять утра Леандро проехал Трою. Его живот
урчал от голода, и он не хотел признаваться в этом даже самому себе от страха.
По коже бежали мурашки.
Я тоже могу заболеть. У меня может пойти носом кровь. И
выпадут зубы…
И все же он не собирался менять принятого решения.
Он проехал Трою, где все казалось обычным, и направился к
дороге, ведущей в Хейвен. Было скучно, и он включил приемник, настроившись на
Бангор. Сперва все было в порядке, но потом вдруг появились какие-то помехи,
постепенно усиливающиеся, и программа бангорской радиостанции потонула в шуме и
свисте. Он покрутил ручку настройки и, раздосадованный, выключил радио.
Вокруг простирались поля. Странно, обычно в августе они уже
бывали убраны, а тут поля стояли нетронутыми, будто о них просто забыли. Он не
увидел по дороге ни единого человека.
В голове у него что-то шептал тихий голосок. Джонни
прислушался. Голосок напоминал детский, но со взрослыми интонациями.
Лучше тебе было бы вернуться домой.
Да. Домой, к маме. Домой, чтобы успеть к обеду. Она будет
рада ему. Они пообедают и выпьют кофе. Они будут разговаривать. То есть
разговаривать будет мать, а он будет слушать. Так было всегда, и это вовсе не
плохо. Иногда она рассказывает забавные вещи…
