Тут и я жутко обрадовался. И сжал с ходу рассказывать, чего с нами приключилось. Борман только головой качал от удивления.
Ну и ну, — говорит. — Недооценил я противника. Даже не знаю, что теперь предпринять и к кому за помощью-то обращаться?
Да что тут думать? — тяну я его обратно в катакомбы. — Надо нащих выручать.
Погоди, — осадил меня Борман. — Подумать надо. Разобраться, кто тут наши, а кто чужие.
Я присел рядом с ним и сумку на пол положил. Консервы в ней звякнули, и Борман тут же встрепенулся, как собака, которая услышала, что хозяйка на кухне шурует:
Чего это у тебя там?
Консервы. Из школьной столовой э-э-э… позаимствовали. Чтобы в подземельях, значит, с голоду не околеть.
У Бормана аж глаза загорелись:
— Ну-ка, давай их сюда, а то я с утра не ел. Мои-то продукты вы все вымели… Да, кстати, а что это в записке за два слова таких странных — "стена" и "Ройлотт"?
— Так и знал, что ты не поймешь, — вздохнул я. — Но что делать — во времена Конан Дойля жвачку еще не придумали, да и "Стиноролла" в помине не было…
— Вот в чем дело! — воскликнул Борсан, увлеченно вскрывая десантным ножом банку. — А я-то, голова садовая, думал: зачем им эта жвачка проклятущая? Теперь все понятно — похищенное вещество эти деятели фасовали в пакетики "Стиноролла". А в такой упаковке го через всю страну можно везти совершенно спокойно. И дальше — за границу. Скажем, в Польшу или в Китай. Мол, контрактные поставки. Небось и документы соответствующие у них подготовлены. Ох бестии, ох пройдохи! Эй, чего это сгущенка вареная? Смотри какого цвета — не белого, а Коричневого! Когда это вы ее успели?
Сначала я, значит, тоже не въехал, в ем тут было дело. В столовой ее кипятили, что ли? А потом до меня дошло — мы же этой банкой уровень наэлектризованности лужи в туннеле пробовали. Как я представил, что со мной было бы, если бы Колька меня вовремя из воды не вытащил, так мне прямо дурно стало.
Рассказал я все это дяде Боре, так он чуть той сгущенкой не подавился.
— Только маме не говорите! Ее же прямо на месте удар хватит. Потом придумаем легенду какую-нибудь, где вы были и чем занимались. А пока давай наворачивай вместе со мной, а потом военный совет держать будем…
Некоторое время, пока банка не опустела, мы сосредоточенно молчали. Потом дядя Боря запалил маленький костер, поставил на два кирпича жестянку с водой и вытащил пачку чая:
— Без чаю — никуда. Сейчас вода вскипит, это быстро, тяга здесь хорошая. Так вот чего я надумал — надо нам еще обстановку прощупать. Пока неясно многое: как Вещество выносят из института, кто этим занимается? Замешана ли в этом деле охрана предприятия? Как далеко простираются связи наших бандюг. И самое главное — кто ими руководит? Не зная ответов хотя бы на часть этих вопросов, можем запросто попасть впросак. Скажем, попросим помощи в московском управлении по борьбе с организованной преступностью, а там свои люди сидят. Тут-то нас всех и прихлопнут, да еще и статью какую-нибудь пришьют. Этих бы жуликов взять с поличным. Да с помощью прессы хорошо бы подстраховаться. Тем более что есть у меня пара-тройка каналов.
Ну а как Колька?! — закричал я. — Пока мы, значит, будем, с прессой связываться, они же всех убьют — и Сергея Антоновича, и профессора, и Кольку.
Ничего они с ними не сделают, — пробурчал Борман, — пока не допросят как следует. А на это у них времени нет — следы заметать надо. Вот сейчас, когда они почти всех поймали и несколько расслабились, — самое время нанести ответный визит. Сиди здесь и жди меня.
Не буду сидеть! — заартачился я. — Тебе все равно дорогу на пальцах не объяснишь.
Ладно, — сдался дядя Боря. — Только учти: по первому сигналу падай носом в пол — и ни звука. То же самое, если вдруг, не дай Бог, стрельба начнется или какая другая заваруха. Анде-стенд?
Андестенд…
Из рассказа Коли Затевахина
Идея, как нейтрализовать одного охранника, пришла ко мне… с потолка. Именно там висела лампочка, вкрученная в черный старенький патрон. Проводка тоже была не менее древней, то есть, говоря электротехническим языком, открытой. Провод шел от дыры в полу прямо по стене, а потом и по потолку. Держали его небольшие металлические скобы, выдернуть которые труда бы не составило.
— Все элементарно, как кефир, — стал объяснять я свою идею химику и профессору. — Мы аккуратно снимаем эту штуку с потолка и со стены, оголяем провода, шумим в комнате и — как только охранник откроет дверь — шара хаем его током. Дверь-то стальная, а это — прекрасный проводник!
Сергей Антонович головой крутит:
— Ну ты, Затевахин, Эдисон. Если выберемся отсюда, похлопочу, чтобы тебе по физике пятерку поставили.
Я подумал: "Надо ловить его на слове".
Да с физикой, Сергей Антонович, у меня и так все в порядке. А вот нельзя по химии хотя бы четверочку? За четверть, — окончательно обнаглел я.
Вот отличитесь, Затевахин, в прикладной химии, тогда и поговорим.
Вы знаете, Сергей Антонович, а мне эта идея нравится, — оживился профессор. — В конце концов они сами виноваты. Пусть мальчишка отключит одного охранника, а мы с вами тряхнем стариной — займемся вторым. Не век ведь в казематах сидеть!
Мы подвинули на центр комнаты стол, поставили на него стул, и Порфирий Петрович уже собрался лезть на верхотуру, но его остановил Сергей Антонович:
— Профессор, позвольте мне. Это может быть опасно, а вам лучше поберечься.
Так Мензурка залез на стул, поднялся на цыпочки и стал дергать за провод, отрывая его от потолка. Металлические скобы роем полетели на пол, тихонько звякая при приземлении.
Вообще-то с этой работой и я мог справиться, если бы ростом был повыше.
Со стены провод содрать оказалось еще легче. Теперь патрон с лампочкой болтался у профессора в руках, отчего по стенам шарахались кривые мерзкие тени.
Остальную часть работы нам предстояло выполнить в темноте.
— Погодите, — вдруг потер подбородок химик. — Надо бы все-таки генеральную репетицию провести — посмотреть, как они сюда заходят и в каком количестве.
На живую нитку мы опять присадили провод на место, и Сергей Антонович стал каблуком колошматить в дверь.
Меньше чем через минуту в туннеле послышались быстрые шаги, и дверь, скрипнув запором, отворилась.
— Что тут творится?
Охранник, ростом под верхнюю часть дверного проема, сжимал в правой руке резиновую дубинку.
Это и была необходимая информация. Главное теперь — вовремя уловить момент, когда он в следующий раз будет отпирать дверь.
Я не могу здесь больше находиться, — заявил Сергей Антонович" — У меня клаустрофобия.
Чего-чего?! — зарычал охранник. — Так ты из этих? — Тут он схватил химика за ворот и выволок в коридор.
