— А ну, стойте, не подходите! — сверкнули глаза главаря. — Иначе это, — потряс он правой рукой, в которой зажимал икону, — отправится на дно реки!
— Кидай, кидай, милай, — скрестил руки на груди Пал Палыч. — Я еще в первом классе знал, что дерево не тонет.
Такой оборот дела озадачил Родьку — он ведь в точности и сам не знал, достаточно ли тяжел серебряный оклад, чтобы икона пошла ко дну.
— Брошу, ей-богу, брошу! — повторял он.
Однако блефовал и сержант. Пойдет икона ко дну или нет, точно не знал и он.
Пал Палыч не решался идти вперед, Родька не решался бросить икону. Пока два враждебных лагеря не решались перейти Рубикон, Сашка, который остался вне поля зрения, медленно, на животе, сполз в воду и по-собачьи, стараясь не вздымать брызг, оплыл катер. Таким образом, он оказался за спиной у Родьки-Черного.
— Родионов, — как можно громче принялся уговаривать бандита Пал Палыч, — песенка твоя спета — до последнего куплета! Лучше сдайся добровольно, может, в суде годик-другой и скостят…
— Деваться тебе некуда, — задорно поддержала сержанта Женька.
— А ты, пигалица, вообще молчи! — рявкнул зажатый в угол главарь. — Поймите, это же не я виноват! Это все поп, мой дядька двоюродный, придумал!
Главное было сделано — увлеченный перепалкой, Родька не услышал, как за его спиной, медленно вынимая тело из воды, чтобы та не заплескала, на корточках умостился Сашка. Но его тень — из-за леса вдруг вынырнуло солнце — заметил Рыжий.
— Родька, сзади! — успел крикнуть он до того, как Илья Андреевич отогнал его подальше от борта веслом.
Черный обернулся и получил тычок в поясницу. Сашка толкнул своего врага изо всех сил и сам полетел в Оку. Но его миссия была выполнена — Черный потерял равновесие, нелепо взмахнул руками и упал лицом вниз.
Икона, вылетев из его руки и о·писав длинную дугу, ударилась бы о борт катера и непременно свалилась бы в воду, если бы ее, прыгнув вперед, как вратарь, спасающий ворота на последней минуте финального матча чемпионата мира, не подхватил Илья Андреевич.
— Все, — выдохнул сержант, застегивая кобуру и втайне радуясь, что ему, как и прежде, не пришлось пользоваться ее содержимым. — Финита ля трагедия. Выступления на бис, Родионов, у тебя не будет.
Утром следующего дня Игорь, Женя и Илья Андреевич паковали свои вещи и перетаскивали их на станцию под несвойственным для железной дороги, речным названием — "Ока". Отсюда они должны были ближайшей электричкой ехать в Москву.
Игорь и Женька деловито разбирали лодку, вытряхивали из "шкуры" песок, протирали ее в очередной раз сухой тряпкой. Илья Андреевич разбирал дюралюминиевый остов "Тайменя" и складывал его в специальный мешок.
Вскоре все вещи были на станции, и ребята успели даже разок купнуться.
Да, путешествие закончилось, и, как любые странники, ребята испытывали и облегчение, и некоторое сожаление оттого, что сейчас им придется прощаться с этой удивительной рекой, несущей свои зеленоватые таинственные воды в еще не изведанные ими места: с желтым, словно нарисованным щедро гуашью песком; с неуловимыми и наглыми рыбами — со всем тем, что будет недоступно им в городе долгие осенние и зимние месяцы. И каждый из путешественников втайне про себя давал себе слово обязательно вернуться сюда еще раз. Да не когда-нибудь, а следующим летом. Только на этот раз чтобы не было на их пути никаких воров, мошенников и бандитов. Жизнь так удивительна, прекрасна и интересна и без этих малосимпатичных персонажей…
