Сравнение заставило Александру загореться энтузиазмом.
– Вы хорошо знаете историю Марии-Антуанетты?
– Скорее, ее портретистки. История самой королевы знакома мне меньше.
– Меня она сводит с ума. Отчасти из-за нее я и предприняла это путешествие. Мне хочется увидеть собственными глазами все места, где она жила.
– Тогда вам придется побывать в Вене. В остальном же вас ожидает более-менее спокойное пребывание. Париж – Версаль, Версаль – Париж – вот, собственно, и все… Из всех королев Франции эта отличалась наименьшей страстью к путешествиям.
После ужина, проследив, чтобы дядюшка с тетушкой прочно застряли за игорным столиком, Александра, не обнаружившая желания танцевать, сообщила, что предпочитает подышать в обществе Антуана океанским воздухом.
Заглянув к себе в каюту и прихватив там шиншилловую накидку, она стала медленно вышагивать по прогулочной палубе под руку с художником. Ночное небо было усеяно звездами, что редко случается в марте, холодный океан взял передышку и не штормил. «Лотарингия» величественно скользила по темно-синей воде, из салона доносились негромкие звуки скрипок, наигрывающих вальс, что делало обстановку донельзя романтичной.
– Тони, – прошептала Александра, сильнее сжимая руку кавалера, – помните, что вы мне обещали в Пекине в тот последний вечер, когда мы не сомневались, что не выживем?
– Как забыть такое? Вы попросили, чтобы я помог вам в тот момент, когда потребуется… все завершить.
– Память вас не подводит. Теперь посмотрим, под стать ли ей ваша дружеская преданность.
– Несомненно! Только, насколько мне известно, сейчас вам не угрожает опасность…
– Не то, чтобы опасность, но… Нечто похожее. Мне предстоит посетить незнакомую страну, и я не знаю, какая участь мне там уготована. Для меня это – настоящее приключение, и начнется оно уже в Гавре.
– Неужели вы никогда не бывали во Франции? Ведь у ваших соотечественников года не проходит, чтобы к нам не наведаться!
– Я не отношусь к их числу. Поэтому, дорогой Тони, мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне познакомиться с Парижем.
Антуан расхохотался.
– Да вы шутите! На что вам такой старый медведь, как я, когда Париж сам уляжется к вашим ногам, стоит вам там появиться? Уже на борту этого судна я наплодил видимо-невидимо врагов. – Сменив тон, он поинтересовался: – Почему с вами нет вашего мужа?
Молодая женщина пожала плечами.
– Он слишком занят! Мы предполагали ехать вместе, но он в последний момент замыслил в очередной раз отложить поездку. Тогда я решила побывать во Франции без него.
– И он согласился?
– Попробовал бы он воспротивиться! Мы, американки, ценим свою независимость и не повинуемся мужьям, в отличие от европеек – такое, во всяком случае, у меня сложилось о них впечатление по рассказам.
– Повиновение – слишком громкое слово, неуместное в разговоре о паре, связанной любовью. Вы что, не любите мистера Каррингтона?
– Обожаю! Он – замечательная личность, но…
– … Но вы решили развлечься подальше от его глаз! И вы хотите, чтобы я помог вам в столь предосудительном занятии? – с улыбкой поддел ее Антуан. – А вы не подумали, как отнесутся к моему присутствию ваши родственники? К тому же в мои намерения не входит долго задерживаться в Париже.
– Я думала, что вы там живете…
– Это верно лишь отчасти. У меня есть там квартирка, но мой настоящий дом в Провансе, вдали от городов. Мне не терпится снова там очутиться.
– Очень любезно с вашей стороны! – разочарованно протянула Александра. – А я-то воображала, что вы счастливы снова со мной встретиться!
– Какие могут быть сомнения? Разумеется, счастлив! Но ведь у вас наверняка есть во Франции подруги – замужние светские дамы?
– Вы говорите о женщинах, которые променяли приданое на громкий титул? Я не слишком их уважаю, кроме одной. Вот вас я считаю своим настоящим другом. К тому же вы – известный живописец, и потом… приодевшись, вы становитесь неотразимы. В общем, идеальный кавалер.
– Боюсь, такая роль не отвечает моему призванию. Вы собираетесь вращаться в свете, а я привержен домашним тапочкам…
Александра взглянула на него так, словно он допустил непристойность. Слышать о тапочках из уст человека, с которым тебя свела судьба на краю света, под вражеским огнем!..
– Кто мог подумать, что вы такой непростой француз? Тогда предлагаю вам соглашение: вы посвящаете мне несколько дней, после чего я возвращаю вам свободу. А теперь, – решительно закончила она, – ни слова об этом! Отведите меня в салон и пригласите на танец.
– Я? Но я не умею танцевать.
– О! – Александра задохнулась от гнева. – Что за обманщик! Вы, наверное, забыли, что я видела, как вы вальсировали с мисс Конджер.
– Славное Четырнадцатое июля? – со смехом вскричал Антуан. – Не надо рассказывать, будто вы приняли за танец ковыляние по полуразрушенному посольству в обществе вашей подруги. Даже при ее снисходительной помощи я боялся, что выставлю себя на этом лучезарном паркете полным посмешищем.
– Теперь я понимаю, что ничего от вас не добьюсь. Что ж, я очень разочарована. Идите спать, Тони! Надеюсь, завтра вы исправите свои сегодняшние ошибки.
Ничего не добавив к этим своим безжалостным словам, она вернулась к игрокам в бридж, оставив Антуана позабавленным, но и несколько раздраженным. Как оказалось, это очаровательное создание вообразило, что их встреча порадует его гораздо больше, чем на самом деле, поскольку он не желал быть втянутым в авантюру, которая его мало привлекала. Разумеется, в Пекине он был слегка влюблен в Александру Форбс, как и все остальные мужчины, но с тех пор многое переменилось! И прежде всего – сама Александра: ослепительная красота и надежное положение в обществе придавали ей уверенности в своей неотразимости в глазах мужчин – частый недостаток американок, к которому он не пожелал снизойти. Сам он тоже уже не был прежним и не собирался позволить кому бы то ни было, пусть даже прекраснейшей женщине в целом свете, покушаться на его свободу.
Александра же чувствовала себя уязвленной. Она слишком привыкла к мужскому поклонению, чтобы сопротивление, оказанное ей Тони, могло пройти незамеченным. Кроме того, она сознавала, что вела себя, как избалованный ребенок, но терпеть не могла, когда ее подвергают критике, даже самой поверхностной. Это стало еще одним поводом в ближайшие же дни настоять на своем.
Проходя мимо высокого зеркала, она увидела там настолько льстящее ее самолюбию отражение, что мигом успокоилась. Милый Тони не ведает, что она владеет теперь средством добиваться желаемого. Раз судьбе было угодно поставить его на ее пути, придется ему согласиться играть в веселом путешествии Александры ту роль, которую она для него приготовила – вполне, впрочем, платоническую: услужливого рыцаря и ментора. Будет куда забавнее появляться в свете с ним и с тетей Эмити, чем просто с тетей Эмити на пару. А почему бы вовсе не оставить тетю Эмити за бортом?
