Здесь она распрощалась с последним попутчиком. У месье Муано оказались дела в городе, и он поспешил в гостиницу, где у него был заказан номер. Александра осталась ждать своего поезда на вокзале. К несчастью, ожидание затянулось на добрых три часа, что было вызвано, согласно объяснению вежливого служащего, небольшой задержкой на путях. Разумеется, она могла бы переночевать в Лионе, однако ей хотелось сохранить в душе очарование Бона, поэтому она решила не знакомиться с другим городом. К тому же оставшейся практически без багажа женщине не терпелось переодеться, а для этого у нее была лишь одна возможность: как можно быстрее очутиться в Каннах.
Но, увы, поезд не нагнал упущенное время в пути, а напротив, еще больше задержался на марсельском вокзале, где пропускал специальный поезд, везущий какого-то восточного царька, к которому проявляли особое внимание на Ке д'Орсе
[8]
. Кроме того, все вагоны поезда, даже в первом классе, оказались набиты битком, и духота доводила бедняжку до изнеможения. В довершение зол она поздно спохватилась, что поезд проскакивает Канны и останавливается только в Ницце, и то на рассвете. Окончательно измученная и обозленная, она наконец нашла повозку, которая доставила ее, куда требовалось.
Увы, если она надеялась, что в столь ранний час ей удастся достигнуть «Отель де Парк» незамеченной, то действительность сулила разочарование. Мулы с колокольчиками и помпонами не могли не обратить на себя внимание, и шикарная гостиница встретила ее суетой.
– Пришлось же нам из-за вас побеспокоиться, миссис Каррингтон! – услыхала она от директора, который только что наспех причесался и еще не успел застегнуть сюртук.
– Не совсем ясно, с чего бы это, – без всякого снисхождения заявила Александра, смерив его суровым взглядом.
– Но ведь вам полагалось прибыть еще позавчера! Человек из «Ритца», заказывая для вас номер, уточнил, что вы прибудете Средиземноморским экспрессом…
– Мы уже двое суток не находим себе места то волнения! – прогремел из глубины холла голос тети Эмити, появившейся из лифта в накидке из бледно-голубого батиста с белыми ленточками. Голова ее была покрыта синенькой косынкой. Все говорило о том, что она только что поднялась с постели.
– Куда ты запропастилась, Александра?
Не дав племяннице времени на ответ, она заключила ее в такие пылкие объятия, словно та возвратилась по меньшей мере из Крестового похода в Святую землю. Александре, тронутой столь теплым приемом, потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и суметь раскрыть рот:
– Вам, кажется, не полагалось знать о моем прибытии, тетя Эмити. Мне хотелось преподнести вам сюрприз.
– Хорош сюрприз! Позавчера, не встретив тебя на платформе, мистер Элмер позвонил в Париж, чтобы выяснить, не передумала ли ты. В «Ритце» подтвердили, что ты умчалась на Средиземноморском экспрессе, о чем меня немедленно поставили в известность.
– Мы очень сожалеем о происшедшем, поскольку мисс Форбс пребывала в страшном волнении, – вмешался директор. – Надеюсь, мадам, с вами все в порядке?
– Да, за исключением того, что мне пришлось помучиться, чтобы сюда добраться, и что мне не терпится занять свой номер, если он для меня сохранен.
– Даже не дождавшись вас, миссис Каррингтон, мы не посмели поселить в него другого постояльца. Тем более, что речь шла о нашей соотечественнице, – с гордостью сообщил мистер Элмер, который действительно был американцем по рождению. – Прошу следовать за мной!
– Не стоит беспокоиться, – сжалилась над ним мисс Форбс. – Я сама ее провожу. А вы лучше позаботьтесь, чтобы ей в номер принесли приличный завтрак. Наверняка он придется ей кстати.
– Скорее мне понадобится ванна и во что переодеться. Надеюсь, мой багаж прибыл?
Надежды оправдались. По словам директора, это только усилило их волнение: раз такая элегантная дама бросила свои чемоданы, значит, произошло что-то серьезное: либо ее похитили, либо с ней произошел несчастный случай. Заверив его, что все обошлось, Александра с огромной радостью поднялась в свой просторный номер с белой лакированной мебелью; раздвинув желтые занавески, она обнаружила под окном темно-синюю морскую гладь в окаймлении зеленой полоски агав, араукарий, оливок и апельсиновых деревьев, а также английских лужаек, на которых произрастали редкие пальмы, густые розовые лавры и облетевшие камелии. Там и сям в небо взлетали вопросительными знаками струи фонтанов, прежде чем обрушиться серебристым дождем на окружающие примулы и пурпурные левкои.
Очарованная этим пейзажем, завершающими мазками на котором выглядели отдаленные островки, тонущие в зелени, Александра, позабыв про усталость и запачканную одежду, подбежала к балюстраде, окружавшей балкон ее номера, и облокотилась на нее.
– Надо было приехать сюда раньше! – проговорила она. – Что за чудесное местечко!
– Еще успеешь пообвыкнуться. Мне же хотелось бы узнать, чего ради ты остановила поезд, воспользовавшись стоп-краном?
– Каким образом это стало вам известно? – вскричала Александра, вне себя от изумления.
– Самым простейшим. Видя, насколько я обеспокоена, мой безотказный друг месье Риво отправился в Ниццу, в тамошнее отделение Международной компании спальных вагонов, дабы разузнать, почему, сев в Средиземноморский экспресс, направляющийся в Канны, ты не вышла из него в пункте прибытия. Там ему и рассказали о непредвиденной остановке, к которой ты принудила состав.
– Тогда почему столько волнения, раз вы знали, что я сделала остановку в Бургундии?
– Ты, наверное, шутишь? Я разволновалась в сотни раз сильнее, так как не могла взять в толк, что заставило тебя совершить столь невероятный поступок.
Забыв про пейзаж, Александра повернулась к нему спиной и пообещала тетке:– Я обо всем вам расскажу, но позже… возможно. Пока же мне необходим отдых, горячая вода и крепкий кофе!
Вскоре две женщины вместе завтракали на террасе. Вполне сообразительная, несмотря на свой неповоротливый вид, мисс Форбс воздерживалась от новых вопросов, сама же изучала Александру исподтишка. Изучение убедило ее, что племянница испытала сильное переживание, а возможно, и суровое испытание. Глаза ее утратили обычную живость, а в уголках рта залегла совершенно новая для этого личика утомленная складка. Не желая вдаваться в подробности, тетка ограничилась расспросами об Орсеоло, Долли и прочих общих парижских друзьях. Миссис Каррингтон отвечала с машинальной легкостью, которую приобрела в свете, однако мыслями находилась очень далеко.
Но стоило мисс Форбс затронуть тему поездки в Версаль, как молодая женщина, как раз наливавшая себе очередную чашку кофе, поневоле дернулась, отчего чашка опрокинулась, залив кофе надкусанный тост, отдыхавший на тарелочке.
– Какая я неуклюжая! – нервно усмехнулась она и отодвинула чашку с блюдцем подальше от себя. Затем она спохватилась и со вздохом переспросила: – Вы, кажется, упомянули Версаль?
