– Тогда вы меня поймете. – Лесли придвинулся к
нему вплотную. – Начальство считает, что не стоит волновать население.
Поэтому человек, нашедший тело Мак-Тига, будет молчать о… звере. Местным мы
сообщили, что Маг-Тиг убит. Просто убит – без каких-либо подробностей. Но я
хожу по улицам, сижу в кабачках, заглядываю людям в глаза и сам ловлю их
взгляды, разговариваю о пустяках – и меня не покидает впечатление, что они
ЗНАЮТ. Все поголовно. И никогда не расскажут. Допускаю, что все это мне только
кажется, бывает такое от бессилия, и тем не менее чутье…
Он переплел длинные сильные пальцы, ссутулился. В углу рта
появилась злая складочка. Савину хотелось сказать этому парню что-то хорошее,
теплое, но он понимал, что любые слова бесполезны. Нужны были другие слова –
конкретные, четкие, несущие информацию, влекущие за собой поступки, дела,
результаты…
– Ну, я пошел? – осторожно спросил Савин.
– А знаете что? – Лесли понял голову. – К
вопросу о совпадениях. Как это ни странно, здесь действительно есть свой чудак.
– Да? – больше из вежливости спросил Савин. –
Кто такой? И что у него – вечный двигатель? Или пытается подвести научную базу
под ангелов?
– Он пытается подвести научную базу под «Летучего
Голландца», – сказал Лесли. – Не знаю подробностей – не до него было,
да и не интересуюсь я такими. Хотите адрес?
– Давайте, – сказал Савин. – И адрес
Гралева-Гролла.
– Вот, держите. Да, а верхом вы умеете ездить?
– Умею.
– Тем лучше. Вы ведь все равно будете мотаться по
окрестностям…
– У меня вообще-то машина, но «гарольд» – не для
бездорожья.
– Вот видите. Здесь многие держат лошадей, однако
советую вам обратиться к Беннигану, хозяину кабачка «Лепрекон». У него очень
хороший конь, сошлитесь на меня. – Лесли вымученно улыбнулся, и его лицо
застыло. – Помимо всего прочего – лошадь издали учует зверя…
– До свидания. – Савин быстро встал.
На улице он выругал себя за эту торопливость, но сделанного
не воротишь. Ему стало страшно на секунду, правда не за себя – за Лесли…
Он Медленно шагал по безлюдной улочке. Дурацкий пистолет
неприятно оттягивал карман, солнце идиллически садилось за далекие горы, мир
вокруг, да и он сам, Савин, – все казалось чем-то нереальным, чьим-то
бредово-зыбким сном. Дело тут было не в риске – он рисковал чистой случайностью
было, что миньокао, ужас болот, осколок юрского периода, уволок в гнилую
трясину Паки-то, а не его; рисковал жизнью, когда остался в занятом путчистами
Санта-Кроче; рисковал жизнью, когда искавшая клады Атаульпы группа угодила под
камнепад, потеряла продукты и рацию и жребий идти в селение за помощью выпал
ему, – в те закутанные туманом шаткие овринги… Нет, к риску ему не привыкать.
Тогда что же? Эта история ни на что не похожа – вот что. Ее и быть-то не
должно, а она существует, проклятая…
Позвонить в штаб-квартиру? Сюда охотно примчатся двое-трое
хватких парней из тех, кто сдал фильм и болтается без дела в поисках очередного
сюжета. И станет гораздо легче.
Нет, не стоит. И не потому, что следует, подобно
золотоискателю, держать в секрете свой «карман», свою жилу. Просить помощи, еще
не зная, понадобится ли она, – признак слабости, идущей к тому же вразрез
с профессиональной этикой. На такое пойти никак нельзя…
Он остановился перед кабачком Беннигана – полуподвал,
очевидно бывший склад. Окна, на треть выступавшие над тротуаром, были ярко
освещены, играла музыка. На вывеске ухмылялся толстенький лепрекон –
шотландский гномик, безобидный, если не трогать его и не приставать к нему.
Савин отцепил Золотое Перо, положил его вместе с пистолетом во внутренний
карман и, осторожно ставя ноги, спустился по каменным, сбитым посредине
ступенькам.
В зале стояло штук двадцать столиков, и занята была едва
половина. Модно одетые парни, подгулявший блондин в форме моряка торгового
флота, двое стариков, забывшие за шахматами о своем эле, компания оживленно
толковавших о своих рыбацких делах мужчин в грубых свитерах – обычная публика.
Только сероглазая девушка, лениво листавшая какой-то журнал, не вписывалась в
стандартную картинку захолустья. Ox ты, восхищенно подумал Савин, и что ей тут
делать?
Сидящие за столиками равнодушно оглядели Савина и вроде бы
перестали обращать на него внимание.
На стойке выстроились именные пивные кружки, по старой
традиции украшенные портретами владельцев-завсегдатаев. Над кружками возвышался
бармен, внушающий своей комплекцией оптимизм мужчина, – посмотрев на него,
хотелось жить долго и насыщенно. Вряд ли заведение такого невеликого масштаба
нуждалось в официанте, так что это, надо полагать, и был сам Бенниган.
– Прекрасная погода нынче, – сказал Савин.
– Уж это точно, – прогудел Бенниган.
Савин взял кружку эля и рюмку «беллз». Он вспомнил, что
давно не ел, и, словно угадав его мысли, Бенниган поставил перед ним тарелку с
великолепным копченым угрем.
– У вас ловят? – полюбопытствовал Савин.
– Уж это точно, – сообщил Бенниган.
Савин выбрал столик, из-за которого мог видеть девушку,
уплел угря, выпил эля и почувствовал, что живет в этом городе лет сто. В меру
тихо, не мешая разговорам, играл мюзик-бок. Гралев мог подождать до завтра,
девушка смешивала себе какой-то сложный коктейль, и в таинственного зверя Савин
поверил бы сейчас, лишь просунь тот голову в окно.
Автомат заиграл лит-рит, и Савин решительно направился к
девушке. Она подняла на него серые глаза, секунду подумала и встала.
Свободного места было не так уж и много, но лит-рит и не
требовал сотни квадратных метров. Для захолустья девушка танцевала хорошо –
танец был новый, недавно завезенный из Чикаго. У Савина сложилось впечатление,
что поддерживать разговор она не настроена, но и холодком от нее не веет.
Поэтому, когда мелодия вот-вот готова была оборваться, Савин решился на
маленькое озорство. Он хорошо знал мюзик-боксы и, точно рассчитав момент,
продолжая левой рукой обнимать девушку за талию, правой ловко нажал нужную
клавишу. Мелодия зазвучала вновь, получилось элегантно и лихо. Ох надают по
шее, подумал Савин, зафиксировав хмурый взгляд из-за ближайшего столика.
– Вы настройщик мюзик-боксов? – поинтересовалась
девушка.
– Нет, глотатель шпаг.
– Ну, шпагами вас сегодня обеспечат… –
многозначительно намекнула она.
– Шпильками тоже?
И завязался обычный разговор – легкая словесная дуэль,
изобретенная, надо полагать, еще в каменном веке. Когда танец кончился, Савин
проводил девушку до столика и замешкался с хорошо рассчитанной неуклюжестью.
– Садитесь уж… шпагоглотатель. – Она впервые
улыбнулась.
Не успел он поставить на ее столик свою кружку и сесть,
резко скрипнул отодвинутый стул. Савин приготовился – на тот случай, если
выяснение отношений начнется на месте. Бенниган равнодушно резал угря. Девушка
отрешенно вертела в пальцах свой бокал.
