Бац! Невидимая рука в кольчужной перчатке отвесила
полновесный свинг, совсем как в Санта-Кроче, но тот капрал был пьян, и под руку
Савину, в полном соответствии с нехитрым трафаретом кабацкой драки, подвернулся
стул, а капрал был один, без дружков, и все обошлось как нельзя лучше…
– Этим никогда ничего не докажешь… – прохрипел
Савин, ощупывая саднящую скулу. – Тоже мне, Геката…
– Ну прости. – Диана помогла ему встать. –
Иногда это получается машинально, так порой взвинтят…
Она была красивая, в амбразурах возились вороны, и где-то за
стеной заржали кони. С ума сойти, какой фильм получится, подумал Савин. Но
хватит о деле, ей же плохо, дурак догадается…
– Разумеется, ты не Геката, – сказал он. – Ты
глупая девчонка, которой случайно попала в руки забытая хозяйкой волшебная
метла. Ты слишком красивая, чтобы на тебя сердиться, и слишком взбалмошная,
чтобы принимать тебя очень уж всерьез…
– Пытаешься найти больное место?
– Я его уже нашел, – сказал Савин. – Хорошо,
ты – кошка, которая гуляет сама по себе. Только жизнь учит нас, что таким
кошкам в конце концов смертельно надоедает одиночество, и, хотя они не
признаются в этом, то ли из гордости, то ли из упрямства, понемногу это
становится всего-навсего позой – изображать киплинговскую кошку. Только позой.
А на деле – давно надоело, плохо, мучит… Я груб? Вряд ли. Скорее прямолинеен.
Но все равно – прости. Меня с вечера бросает из чуда в фата-моргану, я немного
ошалел и чуточку обозлился, иду напролом и…
Он охнул и полез в карман за пистолетом. В воротах стоял
зверь и смотрел на них, топыря круглые уши. Тот самый, встреченный за несколько
минут до миража.
Диана подняла руку, с ее пальцев сорвались золотистые
лучики. Зверь попятился, – бесшумно и грациозно исчез за стеной.
– Не бойся, – насмешливо усмехнулась Диана, –
они же тебя не тронули тогда…
– А ты откуда знаешь?
– А они мне сказали, – передразнила она его
интонацию. – Отпусти.
– Сама освободись.
– Ах, как смело – обнимать ведьму… И самоуверенности
прибавляет, да?
– Глупости. – Савин повернул ее лицом к себе: – Я не
спрашиваю, кто ты, мне это более-менее ясно – не с Марса ты прилетела. Но вот
откуда все это у тебя?
– Хочешь, поцелую?
– Откуда это у тебя?
– Нашла на дороге, и не хватило силы воли выбросить.
– А конкретно? Детали, обстоятельства?
– Сроки, даты и температура воздуха в эпицентре? –
передразнила Диана. – Тебе никогда не приходило в голову, что чудесное
нужно беречь? Я ведь все твои фильмы видела. Нет, все это хорошо сделано, не о
том разговор. Только зачем? Обсосать, размножить, бросить в каждый дом, чтобы
любой мог смаковать…
Она высвободилась и пошла через двор к башне, черный плащ
волочился за ней по выщербленным плитам, словно знамя капитулировавшей армии,
никому уже не нужное, даже победителям. Савин вспомнил, как спускали в
Санта-Кроче флаг сепаратистов, пробитый пулями, бесполезный, и как его потом
бросили в чей-то огород… Он догнал Диану и схватил за локоть:
– Я все равно докопаюсь, слышишь?
– И будет еще одно, платиновое, перо?
– Глупости. Не ради этого работаем.
– Возможно, – неожиданно покладисто согласилась
Диана. – Я верю, что вы работаете не ради золотых побрякушек. Только мало
что это меняет – подглядываете в замочную скважину…
– Ничего подобного, – сказал Савин. – Просто
то, что здесь происходит, не должно оставаться местной тайной достопримечательностью.
– А я вот не уверена. Знаю я людскую реакцию на чудеса…
– Твой городок – еще не все человечество.
– Ну как знать, как знать… – Она зябко повела
плечами. – Я уезжаю в город. Если хочешь, можешь осмотреть замок – вдруг
привидение поймаешь…
– Нет, спасибо, я устал, спать хочется адски.
Кони были привязаны снаружи, у ворот. Савин увидел метрах в
ста поодаль все тех же зверей – один лежал, положив голову на вытянутые лапы,
второй прохаживался рядом.
– Что они здесь делают? – как бы мимоходом
поинтересовался Савин.
– Мы почему-то считаем, что свадебные путешествия –
наше изобретение… – рассеянно отозвалась Диана.
– Это как понимать?
Постепенно она немного оттаяла, рассказала даже, как ездила
поступать в один из эдинбургских колледжей, как провалилась на экзаменах. Савин
слушал с интересом и как бы невзначай подкидывал наводящие вопросы, пока Диана
не хмыкнула:
– Что, это так интересно?
– Конечно, женская душа – это всегда интересно.
– Вот только для вас она – потемки, – засмеялась
Диана. – Мужские характеры вы даете хорошо, прямо-таки великолепно, а вот
с женскими у вас не получается, видно вас, как голеньких…
«Признаться, это святая правда, – подумал Савин. –
И слабым утешением служит тот факт, что это – недостаток не только мой, а
подавляющего большинства нашей творческой братии. Девять десятых, если не
больше, всех книг, репортажей, фильмов создано мужчинами о мужчинах для мужчин…
Объяснение можно подыскать и такое: взявшись изучать женщину, поневоле придется
и самому подвергнуться изучению с ее стороны, а как раз этого нам и не хочется.
Женщины гораздо лучше умеют разгадывать нас, чем мы их, а сие ущемляет
пресловутое мужское превосходство, поэтому постараемся отступить вовремя,
поторопимся прыгнуть в седло…»
Савин проводил Диану, поставил Лохинвара в конюшню Беннигана
и направился в отель. Он быстро шагал по темным улицам, распугивая попадавшихся
на каждом шагу кошек. Настроение заметно поднялось – предстояла интересная
работа, которая к тому же наверняка окажется более сложной и захватывающей, чем
он сейчас думает. Неужели действительно существуют параллельные миры, тропинки
сквозь четвертое измерение, в который уж раз оказались правы фантасты… и
Т-физики? Да, Т-физики, но почему же тогда бросил все Гралев, почему – одни
неудачи?
В окне его номера горел свет. Савин ускорил шаги. Хозяина не
было за стойкой, только рядом с регистрационной книгой лежала придавленная
пепельницей записка: «Мистер Савин, в вашем номере вас ожидают». Савин
догадывался, кто его ждет, – кому другому мог отдать ключ хозяин?
Он приоткрыл дверь. Лесли спал, лежа ничком на неразобранной
постели.
– Роб… – тихо позвал Савин.
Лесли мгновенно перевернулся на спину, открыл глаза:
– Жив?
– Ну конечно, – сказал Савин. – И даже весел.
А вы меня уже похоронили? Напрасно. Вставайте. Сейчас мы будем смотреть кино.
Слава богу, мы уже в том возрасте, когда пускают на ночные сеансы. Правда,
сеанс, считайте, почти что утренний…
