Морлоков хлебнул браги, подумал и сказал:
– Ладно, получите по пяти кнутов – за волюнтаризм.
Нельзя же уж так все понимать в буквальном смысле, что вы, как маленькие?
Воеводу дам нового. Но смотрите вы у меня – не шибко-то, с умом сплачивайтесь,
место воеводе для дыхания оставляйте. Их, воевод, на вас не напасешься, если
ради отпора проискам каждый раз душить – получится накладно. Изыдите.
Мужички изышли, ни живы ни мертвы. На смену им набежала
кучка гладких бабенок. Эти были посмелее и сразу затараторили хором:
– Ой, батюшка, не выдай, заступничек!
– Цыц! – сказал Морлоков, не без приятности
оглядев их. – По порядку, бабоньки.
– А дела такие, – выскочила кареглазая молодайка,
слепленная словно бы по особому заказу взыскательного эротомана. – С
мужнишками нашими беда. На государственной службе обрели бестелесность и полное
неизвестно куда исчезновение.
– Это как?
– А ударные темпы гнали, как все гонят, – будущий
сентябрь исполнить к нынешней субботе, а тот год, что отсюда не видать, –
выдать к завтрашнему утру. Ну, по первости ничего такого, вкладывали мужики
«ударно, а там стали мы достерегать неладное – мужнишки-то все прозрачнее
делаются, кабыть истаивают, мебеля сквозь них видать и разный прочий домашний
обиход… И по мужской части нет той рьяности, и вообще… А там они и совсем
пропали. Ходили мы поросенком поклониться ученому человеку, прозывается
неприлично – футуролог. Ученый человек поросенка принял, под блузки полазил,
успокоился и враз объяснил: ваши мужики, гутарит, как раз сейчас и вкалывают
аккурат в том году, который отсюда не видать. Слились с потоком времени,
гутарит, и энтот поток обогнали благодаря патриотическому ударному труду… Это
как же так: мы тут, а наши храпоидолы – там?! Ежели он там себе присуху заведет
– и глаза ей не выцарапать! И денег домой не несут, и по мужской части неохват,
и дети безотцовщинами шлындают. Возверни их, батюшка маршал!
Морлоков хлебнул браги, подумал и сказал:
– Вот что. Возвращать ваших мужиков негоже –
государственное дело сполняют, это понимать надо. Да и понятия я не имею, как
их из будущего выдернуть… Назначу я вам, пожалуй, пенсион. А что до прочего –
ступайте вон в караулку, скажите, я прислал, там разберут, что к чему, как и
куда. А ты, кареглазая, подзадержись, я освобожусь, сам тебе подробно про
текущий момент растолкую…
– Да мне бы, батюшка, не текущий, а стоячий, –
поклонилась в пояс молодайка.
Обрадованные бабы рысью понеслись к караулке, только кареглазая
осталась, стояла и зыркала на Морлокова шалыми глазами.
В налаженном механизме вдруг произошел сбой.
Первый Заместитель отчаянно замахал руками, и
телевизионщиков поперли в шею.
Взвод охранников, ощетинясь карабинами, проконвоировал к
Морлокову снежного человека Филимона, здоровенного и сплошь мохнатого. Филимона
изловили в дебрях. Ел он только сырое мясо, но не отказывался и от водки,
по-человечески не говорил, бил вшей, спал на полу, политическую литературу
жевал и драл в клочки, а на женщин реагировал насквозь утилитарно.
– Эт-то кто такое? – в полной растерянности
осведомился Морлоков.
Филимон почесал под мышками, громко сделал амбре, потом
оторвал у зазевавшегося охранника петлицу и сожрал ее дочиста, вместе с
пуговицей.
– С-снежный человек, – паскудно лязгая зубами,
доложил Первый Заместитель, от страха капая на Морлокова брагой. –
Проверен, как только мыслимо. Н-натуральный, в-ваше превосходи…
Морлоков отобрал у него лагун и нервно осушил до дна.
Ситуация создалась щекотливейшая.
Официально было разъяснено, что никакого снежного человека
нет, а верящие в него подлежат урегулированию. Но сам Филимон как объект и
материальное тело ничему такому не подлежал – именно потому, что не был
объектом и материальным телом, поскольку не существовал… Урегулировать Филимона
было возможно, ибо сей шаг означал бы признание его материальным объектом…
Н-да.
– Так кто это, ты говоришь? – ласково спросил
Морлоков.
Заместители и прочая челядь нестройно постукивала зубами.
Караульные овчарки упрятали хвосты куда следует, одна
позорно описалась. Над площадью повисла густая нехорошая тишина.
– Так кто это?
– С-снежный человек, – еле выговорил Первый
Заместитель.
– Как по-твоему, голубчик, существуют снежные
человеки? – обернулся Морлоков ко Второму Заместителю.
– Псевдонаучная псевдотеория, продажная девка
империализма! – браво отчеканил тот.
– Вот именно, – сказал Морлоков. – Ты что же
это, Первый, разводишь за моей спиной? Что проповедуешь? Измена в рядах?
Первого Заместителя сержанты сграбастали даже прежде, чем он
успел пасть на колени. Буквально через пять минут он хрипел и сучил ногами в
петле на ветке ближайшего дуба.
– Займешь его место, – сказал Морлоков Второму
Заместителю. – Итак, поскольку снежных человеков не существует – перед
нами самозванец и агент. Посадить в одиночку. Кормить. Выдать карандаш и бумагу
и ждать, пока признается, на кого работает. Ждать, пока сам признается!
Никакого активного следствия!
Филимон почесал пониже спины и сделал амбре еще громче. Его
увели, где-то даже ласково попихивая прикладами. Челобитчиков оставалось еще с
полсотни.
– Ты уж сам разберись, – сказал Морлоков
Заместителю, подхватил кареглазую и исчез в парадном подъезде МУУ.
– Вот парадный подъезд. По торжественным дням… –
пробормотал Первый Заместитель, приосанился, оглядел обступивших его просителей
и рявкнул: – Брысь отсюда, мать вашу!
Челобитчики, сбивая друг друга с ног, порскнули кто куда.
Первый Заместитель потянулся, подозвал сержанта и шепнул:
– Ступай-ка ты, братец, к студенточкам да привези
неопробованную. Да сам не вздумай проверять, знаю я вас…
* * *
У царя был кол.
На колу не мочало –
человека мотало…
А. Вознесенский
Несмотря на возраст (а может быть, именно из-за возраста),
Резидент обожал яркие спортивные машины. На этот раз он поджидал Даниила в
пестрой, как тропическая бабочка, красивой, как предвыборные обещания, и
элегантной, как дорогая шлюха, «Русалке». Даниил научился неплохо угадывать его
настроение и сразу понял, что дела не блещут. Осторожно спросил:
– Опять что-нибудь?
– Вчера застрелился Радомиров, – сказал
Резидент. – Тот самый, восходящая звезда дипломатии. Уехал на дачу, и там…
А я его как раз собрался вербовать…
– «Спектакль»?
– Не похоже. Один любопытный аспект – в доведении до
самоубийства негласно обвиняют МУУ, и МУУ этим необычайно раздражено, хотя до
сих пор их не трогали никакие негласные обвинения. В общем, как мне донесли, ты
поедешь к вдове вместе с их следователем. Морлоков звонил Хрусталеву и
прямо-таки требовал, чтобы тот послал и своего представителя тоже. У меня
создалось впечатление, что маршалу нужно из кожи вон вывернуться, но доказать
свою непричастность.
