Внезапно загремело знакомое:
Имел наш Абраша денег миллион,
и был наш Абраша в Ривочку влюблен…
В зал вошла короткая колонна хрусталевцев. Впереди двое
несли на брезентовых армейских носилках что-то длинное и живое, накрытое
содранной где-то портьерой. Они шеренгой выстроились у кромки, и кто-то
рявкнул:
– Ромуальд, пошел!
С носилок соскользнул буро-зеленый полутораметровый крокодил
и косо ушел под воду. Секунду ошарашенные пьяницы привыкали к увиденному, потом
бассейн взвыл, и началась дикая катавасия. Многие забыли, что нужно
отстегнуться, и взметали тучи брызг, волоча за собой столики. Примерно так
выглядела бы тарелка супа, шизанись разом все фрикадельки. Посреди переполоха
крейсировал Ромуальд и время от времени, прицелившись, хватал кого-нибудь за
что поближе. Иногда для разнообразия он прокусывал столы.
Затрещали автоматы, две длинные очереди крест-накрест
прошили бассейн. Почти синхронно в зале танзанийской кухни оглушительно лопнули
две гранаты и захлопали выстрелы. После смерти шефа хрусталевцы занимались в
основном тем, что шлялись по столице и провоцировали скандальчики с пальбой.
Твердой власти пока не было – Наташа еще не короновалась, МУУ не существовало,
полиция благоразумно выжидала, армия охраняла лишь государственные учреждения,
не вмешиваясь в политику. Хрусталевская секретная служба, которой никто не
командовал и никто не распускал ввиду отсутствия начальства и соответствующих
распоряжений, сохраняла статус и богатые арсеналы. К тому же Осмоловский,
временный глава Государственного Совета, по всегдашней своей привычке не хотел
никого обижать.
В бассейне кипели розовые пузыри и бился задетый шальной
пулей Ромуальд. Перестрелка переместилась куда-то в глубь здания.
Даниил отправился в номера. Здесь было тихо и походило на
приличную гостиницу, вот только сновавших со спиртным официантов было многовато
для отеля.
Позванивая браслетами, откуда-то вынырнула девка в
мини-платьишке и заученно предложила:
– Пойдем со мной, я очень испорченная.
– Брысь! – сказал Даниил. – Эй, Ирод!
Появился Самуил Ирод, маленький, жирненький, наживший многие
миллионы благодаря неукоснительной честности в ведении грязных дел.
– Бонч? – кратко спросил Даниил.
– Девятый люкс, – кратко ответил Ирод.
– Каков?
– Релаксация в аквариумной стадии, – научно
пояснил Ирод.
Даниил постучался в дверь девятого люкса и, получив
приглашение следовать «на» и «в», толкнул дверь кулаком.
Гремела музыка, хрипатый голос орал что-то на
древнешумерском. Посреди комнаты стоял растрепанный и расхристанный
Бонч-Мечидол в форменных брюках с двойными генеральскими лампасами и нижней
рубашке. Он сосредоточенно сооружал аквариум из рояля, нескольких ведер
шампанского и большого количества маринованных селедок. На диване помирали со
смеху полурасстегнутые пьяные девки, а из-под стола торчали чьи-то ноги в
начищенных сапогах.
Даниил взял со стола графин с чем-то алкогольно-желтым и
преспокойно шарахнул о стену, чтобы привлечь к себе внимание. Убедившись, что
привлек, рыкнул:
– Девки – на …!
Девки, оценив обстановку, визжащим табунком кинулись прочь
из номера, а Даниил вытянул за ноги лежащего под столом, чтобы удостоверить
личность. Это оказался адъютант Бонча, не опасный пьянчужка. Даниил запихнул
его обратно. Тупо наблюдавший за ним Бонч-Мечидол безнадежно махнул рукой,
уселся на адъютанта и заголосил печально:
Жило нас семь братьев, торговали мы старьем,
братец Мойше умер, мы остались вшестером…
Даниил за шкирку поднял его, отволок в ванную и там довольно
быстро привел в удовлетворительное состояние, не пожалев ни холодной воды, ни
аптечных снадобий. Критически оглядел дело рук своих и остался доволен: Бонч
стал мокрый, смирный и в разуме.
– Ну и зачем помешал? – уныло спросил Бонч. Содрал
со стола скатерть, свалив бутылки, стал вытирать голову. – Надо же, облил
всего. И девок прогнал зря, были две лесбияночки, они бы такое отчебучили…
– Бонч, ты же раньше никогда до такого не опускался…
– Раньше… – мертво усмехнулся Бонч. – Раньше
я понимал происходящее или по крайней мере мог надеяться, что пойму…
– Я хотел бы спросить…
– Вот кстати. Я тоже хотел бы задать тебе несколько
вопросов. – Бонч-Мечидол подошел к нему вплотную, дыша застарелым
перегаром, схватил за лацканы и заглянул в лицо. – Почему, например,
Морлоков выдал с потрохами свой собственный заговор, имевший на успех
одиннадцать шансов из десяти? Что это за «Омега-Дельта»? И наконец… – Он
сделал нехорошую паузу. – И наконец, мне интересно, посему ты не пришиб
этого старого паскудника Резидента, блядь коммунистическую? Я-то думал, ты Ирку
по-настоящему любил…
– Что?
– Я тебе клянусь чем угодно – лазер бил из окна
кабинета, контролируемого людьми Резидента. Ошибиться я не мог, Дан. По-моему,
Пашка тоже сообразил и замешкался, это его и подвело…
– Этого просто не может быть.
– И тем не менее так и было. Это Резидент, Дан. Нет
ничего странного в том, что он хотел убрать Морлокова, он до него давно
добирается, но зачем ему Ирина, Пашка Хрусталев и я? Мы все хоть завтра
согласны были к Твери присоединяться по причине наплевательского отношения к
собственной монархии… Я перестал разбираться в происходящем и уже не стараюсь
разобраться. Сломаешься, когда внезапно летит к черту сложившаяся система
взаимоотношений и превращается во что-то бредовое… Давай напьемся? И блядей
позовем, а?
Даниил грохнул дверью. Ирод почтительно сложил на груди
пухлые ручки:
– Что прикажете?
– Бончу – полный номер блядей. А мне ты сейчас из-под
земли раздобудешь Доктора. – Под этим рабочим псевдонимом Резидент был
известен типам вроде Ирода.
Пистолет – на стол, под газету. Дать ему выговориться и
выпустить кишки…
Деловой человек Ирод доставил Резидента через полчаса.
Резидент вошел, грузный, в неизменном светлом плаще, с порога натолкнулся на
взгляд Даниила. Спокойно сел, взял со стола бокал и поинтересовался:
– Ты намерен пристрелить меня без предварительных
объяснений? Сие не по правилам вроде бы…
– Будем соблюдать правила. – Даниил смахнул газету
и взял пистолет. – Вы мне расскажете о своих людях, которые так хватко
обращаются с лазерами. И расскажете, почему играли со мной – вы же заверяли,
что Ирина на троне вам необходима…
По лицу Резидента прошла судорога боли, и Даниил мгновенным
озарением, сверхчеловеческим чутьем понял, что не прав, ибо ТО, таинственное,
непонятное, вмешалось и здесь.
– Мальчишка, – тихо и устало сказал
Резидент. – Дурак. Небось послушал какого-то перепуганного идиота, который
сам ничего не понимает…
