Он отвел руку в сторону, щелкнул пальцами. Словно
отделившийся от колонны лакей в ливрее, переодетый хрусталевец торопливо подал
ему сверток. Даниил развернул скользкий шелк и достал «Ауто Маг» покойного
Хрусталева.
Подошел к перилам. Никто не обращал на него внимания, все
теснились ближе к молодой императрице, и на галерее не было ни души…
«Ага, так, она улыбается Вуколу нежно, любяще, обещающе, и
он улыбается в ответ, до жути похожий сейчас на обыкновенного человека, вампир
фуев, кажется, сейчас они забудутся и на глазах у всех обнимут друг друга…»
Даниил нажал на спуск. Оглушающе грохнуло, тяжеленная
американская дура подпрыгнула у него в руке. Даниил передал пистолет мгновенно
исчезнувшему с ним лакею, взял со столика бокал шампанского и пригубил.
Внизу начался бедлам – звон хрусталя, обезумевшие, сбивающие
друг друга с ног придворные, визг, топот, беготня, истерический плач,
неразбериха, паника…
И над всем этим – жуткий волчий вой Вукола Морлкова,
стоящего на коленях возле распростертой на паркете Наташи.
Даниил устало улыбнулся, отставил бокал и пошел вниз. Там
наметилась некая упорядоченность – одни столпились вокруг трупа, другие бежали
к выходам. «Надо же, – подумал Даниил мимоходом, – конец монархии,
потому что прямых потомков больше не осталось. Тысячу лет просуществовала, а я
ее – на свалку истории…»
Перед ним поспешно расступались. Он прошел по коридору
панических взглядов и остановился в двух шагах от Морлокова. Тот поднял голову
– именно о таком его взгляде Даниил и мечтал.
– Я вам душевно сочувствую, маршал, – сказал
Даниил, кланяясь. – Можете мне поверить.
Глаза Морлокова были пустыми, безумными. В толпе вспыхнул и
тут же затих опасливый шепоток. Даниил повернулся и пошел прочь, стараясь не
поскользнуться на испачканном кровью паркете.
– Ну и сука же ты, – сказал ему громко в спину
Бонч-Мечидол, но Даниил не обернулся и не замедлил шага.
* * *
Воздух крут перед грозой,
крут да вязок…
В. Высоцкий
В событиях последующих двух суток никто ничего не понимал,
даже те, кто по должности обязан был понимать все и чуточку больше.
Государственный Совет заседал круглосуточно за наглухо
запертыми дверями, охранявшимися гвардейцами с лазерами наготове. Правда,
ходили слухи, что они там всего-навсего беспробудно пьют и режутся в русскую
рулетку. Редкие выстрелы, доносившиеся временами из зала, вроде бы подтверждали
эту гипотезу. Впрочем, это просто-напросто могли откупоривать шампанское.
Бонч-Мечидол, очнувшись от запоя, вывел из столицы все
верные ему войска. Километрах в двадцати от Коростеня они укрепились по всем
правилам фортификации, ощетинились пушками, ракетными установками, зенитками и
притихли, как мышки, предупредив, что плевали на белый свет и прикончат любого,
кто к ним сунется, будь то сама пресвятая богородица.
Осиротевшие хруставлевцы, разбившись на кучки, шатались по
городу, горланили «Абрашу», постреливали и орали, что они основали новую
религию, недремлющее Око, которая, подобно многим другим мировым религиям,
имеет своего святого мученика – П. П. Хрусталева. Искали Женю, чтобы возвести в
сан, но не нашли. В детали своей догмы они не вдавались, но никто и не
стремился узнать подробнее – с ними предпочитали не связываться.
Неприметный человек в круглом берете и кожанке, с лохматой
бородой, носился по городу на тарахтящем мопеде. Он взбегал по лестницам, за
столами водил пальцем по картам и рисовал на них стрелы, шептался в подъездах с
такими же кожаными и бородатыми, в беретах, раздавал пакеты, получал пакеты,
уговаривал, грозил, вдохновлял, тряс руки. В разговорах шелестело: «…ситуация…
ударные группы… на платаны… термит… народная гвардия… демократия…»
Полиция куда-то попряталась, но беспорядка было не больше,
чем при ней, – время шалостям не способствовало.
Говорили, что фельдмаршал Осмоловский тихо тронулся, высыпал
на улицу с балкона мешок золотых, следом все свои ордена, и все так и пылится,
никто не подбирает. Это была чистая правда.
Говорили, что у моря приземлился инопланетный корабль, а
пришельцы строят что-то гигантское и несомненно военное. Это была брехня.
Альтаирец Кфансут все это время усердно притворялся статуей
русалки на городском пляже. Его детекторы работали с перегрузкой.
На космодроме «Хазар» сами собой включились стартовые
системы, и носитель с кораблем «Рогнеда-4» вертикально ушел в ночные небеса на
мечевидном столбе пламени. Датчики сигнализировали, что в кабине никого нет, но
оттуда в течение сорока семи секунд велась передача на ЦУП, и принявшего ее
оператора в невменяемом состоянии увезли в уютное тихое место, где его радостно
встретили марсиане, непризнанные изобретатели, Наполеоны и римские папы.
Эсминец «Свирепый» повстречал в рейсе морского змея. В
последующих радиограммах почему-то упоминались раздвоенные копыта и волосатое
брюхо, но разобраться не удалось – эсминец прочно замолчал и на базу не
вернулся.
Ночами становилось еще ознобнее – на шпилях потрескивали
синие и желтые огненные клубки, кто-то свистел и нелюдски похохатывал в
полусожженном разгромленном здании МУУ. Кто-то вдруг обнаружил, что минутные
стрелки часов крутятся назад, хотя часовые вертятся в нормальном направлении.
Видели, как над аэродромом хвостом вперед пролетел реактивный лайнер. Заметили,
что сапоги у Крестителя в рыжей пыли, которая водится только в противоположном
районе города.
Все смешалось и перепуталось в эти сумасшедшие ночи. В
каминах подвывало, в переулках цокали словно бы овечьи копытца, но когда
вооружившиеся до зубов кучки смельчаков рискнули заглянуть туда, никого там не
оказывалось. Впрочем, однажды группа миссионеров-хрусталевцев, натолкнувшись в
час ночи на один такой подозрительный звук, изрешетила пулями переулок, и их
усердие было вознаграждено – на мостовой остался залитый кровью лохматый зверь
величиной с некрупную собаку, причем без всяких признаков копыт. Верные первому
постулату новой религии «Бди недреманно», хрусталевцы исколесили столицу вдоль
и поперек, подняли с постелей кучу ученых и наконец добились своего. Заспанный
старичок, доставленный на место происшествия, долго щупал и ворочал зверя,
бормотал что-то непонятное, а потом грохнулся в обморок. Его привели в чувство
апробированным способом – залили в глотку бутылку самогона. Придя в себя,
старичок объяснил нетерпеливо толпившимся охранникам, что зверь этот жил
несколько миллионов лет назад и тогда же вымер, будучи боковой тупиковой ветвью.
В доказательство разгоряченный самогоном старикан закатил на латыни такую речь,
что хрусталевцы, помнившие из латыни лишь «парабеллум» и «аква витаэ»,
оторопели, проводили его домой и помогли донести зверя.
Полярные сияния в безлунные ночи, вой ветра в трубах при
полном безветрии, неизвестно чьи кони с ошалевшими, налитыми кровью глазами,
вскачь проносившиеся по ночным улицам, а у кого-то из крана текла кровь, кто-то
встал утром и обнаружил, что помолодел на пятнадцать лет, кто-то, выйдя ночью в
туалет, вернувшись, застал в постели вместо жены теленка с отрубленной головой,
у кого-то в ванной выросли грибы, подвывавшие тоненько и норовившие прилипнуть
к Пальцу…
