– Это кто? – спросила Ольга.
По тротуару шел огромный черный кот, вальяжный, блестящий, с
пронзительными зелеными глазами.
– Это Кот, – сказал я. – Слуга Короля Черных
Котов профессора Хименесчера. Их у него штук с полсотни. Он рассылает их
повсюду, и они делают все, что он захочет, а что он захочет завтра – никому не
известно. Может быть, ему самому тоже. Вчера он захотел самую красивую
гимназистку города, позавчера Коты украли памятник королю Юргену Раколову, а
третьего дня забросали яйцами тенора из мальтийской оперы. – Я опустил
стекло и крикнул: – Эй, котяра, куда идешь?
– Как знать, – сказал Кот. – Может быть, я и
не иду вовсе, а стою себе потихоньку. Мир наш, старик, полон парадоксов…
– Без ссылок на Зенона, – поморщился я. –
Куда ты стоишь?
– Да Королю новая идея в башку стукнула, –
оглянувшись по сторонам, признался Кот. – Потому как он Черный Король, то
и гарем должен иметь из одних брюнеток. Вот я и шлындаю, как последний бродяга.
Продай свою, а?
– А кол осиновый не хочешь? Мы вам пока не по зубам,
кисонька, шлепай себе дальше…
И Кот пошел искать брюнеток, а мы уехали.
Когда мы шли к входу в бюро, над головой свистнула пуля. Как
всегда.
– Глупости, – сказал я Ольге. – Мелочи.
Забавляется кто-нибудь, серьезные дела так не делаются…
Мы вошли в огромный холл с бассейном посередине. Бассейн был
облицован черно-красными камнями, в нем плескалась зеленая, сплошь в сердцевидных
листьях кувшинок вода, а в воде плавала русалка Барбара, постреливая по
сторонам блудливыми глазами цвета ряски. Рядом примостился ее сожитель,
осьминог Амбруаз, забулдыга, похабник и куклуксклановец. Вышвырнули бы мы его
давно, да мешают его широкие связи…
В углу ржала над затасканными «бородатыми» анекдотами толпа
полупрозрачных призраков – почетно погибшие при исполнении бывшие агенты
тянулись сюда по старой памяти, потому что разведка привлекает души во сто раз
сильнее пения сирен. Завидев меня, все рывком сдернули кепочки и отвесили
церемонные поклоны.
Мы поднялись на второй этаж и сразу же услышали выстрелы –
утренняя зарядка Бака-младшего, разминка в стиле «ретро».
В длинном зале у обитой войлоком стены стояли картины,
мраморная статуя, чернофигурные и краснофигурные амфоры, толстые фолианты в
объеденных мышами кожаных переплетах, а у противоположной стены лежал на
поролоновом матраце Бак-младший и, закусив сигаретку, целился из
«эм-шестнадцатой».
Бах! И чернофигурная амфора разлетелась в черепки.
Бах! И отлетел в сторону пробитый насквозь фолиант.
Бах! И у статуи появилась во лбу черная рваная дыра.
Бах! И пейзаж в стиле Барбизонской шко…
…Я вновь стоял у сосны и гладил шершавую кору. Я вновь стал
самим собой, прекрасно помнил, кто я такой, кто меня сюда послал и зачем. Все
помнил. Но эта фантасмагория с белыми ночами, черными котами и пальбой по
картинам еще секунду назад была реальностью, и я тогда находился в чьем-то
чужом теле. Еще один сюрприз, но анализом заниматься рановато. И поворачивать
назад рановато. Так что я отправился дальше.
Глава 2
Минут через десять я вышел на дорогу, черную десятирядную
автостраду. Судя по полустершейся разметке, ездили по ней долго. Никаких
автострад земляне здесь не строили – к чему какая бы то ни было дорога на
необитаемом островке размером два на пять с половиной километров? Да и сами
автомобили здесь абсолютно не нужны…
Я пошел вправо – вправо просто потому, что нужно же было
куда-то идти. Труп я увидел, свернув за поворот. Он лежал на обочине, руки были
связаны белой нейлоновой веревкой, а спина буквально изрешечена пулями – в него
продолжали стрелять, когда он уже умер, стреляли без нужды, пока не кончился
магазин. Стрелявший был охвачен злобой и ненавистью, ему мало было просто убить…
Неуютный мир.
Я встал на колени и без колебаний перевернул его на спину.
Такая работа – не бойся испачкаться в крови, не бойся испачкаться в дерьме,
вообще ничего не бойся, кроме того, чего необходимо бояться. Лапидарная истина.
Вот только никто до сих пор так и не определил в циркулярно-уставном порядке,
чего же следует бояться. Решать это предстоит самому, на месте…
Молодой парень, рослый и симпатичный… Я собрал и сосчитал
гильзы – сорок штук, как раз автоматный магазин, калибр 6,85. Судя по пятнам
крови и трупному окоченению, убили его час-полтора назад, никак не позже. Из-за
деревьев выглядывали крабы, ждали, когда я уйду. Мне стало противно, я запустил
в них пригоршней гильз, оставив одну себе в качестве вещественного
доказательства, и ушел восвояси, пошел себе дальше по краешку великолепной
автострады.
Значит, здесь еще и убивают. Куда-то делось солнце,
откуда-то взялась автострада, и наплывают неизвестно куда переносящие
галлюцинации. И еще здесь стреляют в людей… Слева раздался рев,
душераздирающий, страшный, какой-то первобытно могучий, и вдруг оказалось, что
я уже залег за деревом на обочине, рот полон песка, пистолет направлен в
сторону рева, и хочется раствориться, стать малюсеньким, крохотулечкой такой,
песчинкой, и шапку-невидимку хочется до слез… Чудовище ревело далеко, но все
равно чувствовалось, какое оно огромное, страшное, чувствовалось, что ему
ничего не стоит проглотить какого-то там пигмейчика не жуя.
Я был подавлен страхом, но не настолько, чтобы стать
затравленным животным, думающим только о бегстве. Павлин, между прочим, тоже
орет мерзко и страшно, тот, кто услышит его впервые, не видя, может не на шутку
испугаться… И еще. Ясно, что это не наша автострада, не наш мир, однако
автострада предполагает наличие крупных городов, развитой цивилизации, а какая
цивилизация позволит крупным хищникам бесчинствовать в районах своих дорог и
городов? Хотя… Возможно, зверюга вовсе не хищник, возможно, это заповедник… в
котором расстреливают? Стоп. Самое опасное – с первых минут, с ходу подгонять
окружающее под привычные стереотипы, привлекать гео-, антропо – и прочие
центризмы. Будем обходиться простой констатацией фактов. Дорога идет через лес.
В лесу лежит труп. Вдали кто-то ревет. Вот и все…
Но «кто-то» заревел уже ближе, и я приготовился к бегу на длинную
дистанцию. Очень может быть, что при ближайшем рассмотрении инспектор МСБ
вполне подойдет как строчка в меню…
И тут, словно в плохом фильме, я услышал рокот мощного
мотора – очень быстро приближалась какая-то машина. Выбора у меня не было. В
конце концов, люди, пусть даже вооруженные, – это уже не чудовище, а
старый, насквозь знакомый противник, так что не известно еще, кто кого возьмет
в плен…
Взвесив все шансы, я вышел на обочину и скрестил руки на
груди, чтобы моя поза не показалась им угрожающей. Напряг мускулы, изготовился
и облюбовал хорошее толстое дерево, из-за которого в случае надобности можно
было бы удачно отстреливаться.
Из-за поворота вылетел зеленый джип. Кроме водителя, никого
в нем не было, он затормозил с визгом и скрежетом, развернувшись градусов на
сорок, и я не изменил позы – уж одного-то, будь он и прекрасно подготовлен, я
возьму, как грудного…
