– Ребята, дверь откройте, там человеку до города.
Распахнулась толстая квадратная дверь, и я, согнувшись,
пролез внутрь. Там было тесно и темновато. На железных скамейках вдоль стен
сидели человек восемь, а между ними на ребристом полу лежало что-то длинное,
плоское, прикрытое старым брезентом в заскорузлых кровяных пятнах, и из-под его
края торчали обращенные к потолку, к тусклой желтой лампочке носки тяжелых
форменных ботинок. Это было знакомо. В свое время мне не раз случалось видеть,
как из-под брезента на полу вертолета или броневика с голубой эмблемой
вооруженных сил ООН торчат форменные ботинки, почти такие же, как эти… –
Здравствуйте, – сказал я, оглядываясь. Двое что-то пробурчали, остальные и
ухом не повели. Крайний подвинулся, упорно не глядя на меня, я присел на
краешек холодной скамейки…
Глава 3
…Больно… или только кажется, что больно, но кто я, где я, и
что кажется, а что…
Погода была прекрасная. Солнце и Даллас.
Джекки была очаровательна, как всегда. Линдон, как обычно,
смахивал на протестантского пастора. Коннэлли в роли радушного хозяина был
просто великолепен. Тень Эдмунда Раффина растворилась в солнечном свете, и
мотив «Дикси» был на время забыт.
– Выключи ты этот чертов ящик, – сказал я Джону.
– Мешает?
– Не могу сосредоточиться. Скучно. Президент
торжественно следует, сопровождаемый криками и цветами. Из этого ничего не
выжать.
– Запихни рекламу, – сказала Джейн. – Чьи там
шины на его лимузине, «Данлоп»?
– Уволь, девочка, – сказал я. – Такими
штучками пусть пробавляется какой-нибудь щенок из занюханной «Кроникл» в
каком-нибудь городишке, где жителей меньше, чем букв в его названии.
Джон уселся на подоконник, зажав в потной лапище бокал. Я
знал, что на него сейчас накатит, и не ошибся.
– Боже всеблагий, какое неподходящее занятие для
великого Купера, певца битв и переворотов… – зачастил он. – Купер
везде, где бахает и бухает, где негры стреляют в негров или желтые – в желтых.
Там его место, и когда его посылают освещать визит президента в жаркий и
пыльный штат, Купера это оскорбляет до глубины души…
Джейн сказала:
– Не иначе шеф надеялся, что станут стрелять и здесь.
– Рой, ты остолоп! – рявкнул Джон с
подоконника. – Ты потерял великолепную возможность отхватить
Пулитцеровскую премию. Нужно было нанять какого-нибудь безработного пальнуть по
кортежу. Холостыми патронами, разумеется. Когда покушавшегося схватят, он
выложит на следствии, что в него вселилась душа Бута, а вселил эту душу
сосед-коммунист. Потрясающий спектакль обеспечен.
– Что же ты сам не додумался? – лениво спросил я.
Все мне осточертело: его полупьяная рожа, чувственная южаночка Джейн, и Даллас,
и президент, и сам я себе осточертел. В этой поездке я видел желанное
избавление от хандры, но не получилось.
– Эх, если бы это мне раньше в голову пришло… –
сказал этот зануда. – Опоздал…
Вошел Хэйвуд, веселый, свеженький, живая иллюстрация к
образу Преуспевающего Газетчика – масса обаяния, тщательно отмеренное
дружелюбие, спортивная фигура и никаких принципов.
– Куда ты опять опоздал? – спросил он с порога.
– В шутку совершить покушение на президента.
– Ну, это вполне в твоем духе – в шутку совершить
покушение на президента…
Клинт Хилл еще не разбил кулаки о багажник «линкольна».
Линдон оставался вице-президентом. Ничего еще не случилось, мир был благолепен
и нелеп, как всегда. Ари Онассис еще не спал с Джекки, все мы были моложе на
одно убийство, и моложе на одну иллюзию, и моложе на одно разочарование. Сайгон
оставался Сайгоном, и Марине Освальд еще не платили бешеных денег за письма Ли.
– Я говорю об инсценировке покушения. Ради хлесткого
репортажа.
– Ну, слава богу. Я было хотел информировать секретную
службу. Агент Москвы Джон Мак-Тавиш, свой человек в Гаване.
– Поди ты, – сказал Джон. – Может быть, мы
получим сенсацию бесплатно.
– Думаешь, кто-нибудь станет стрелять?
– От этих южан всего можно ожидать. Джейн, лапочка, к
тебе это, понятно, не относится. Выскочит какой-нибудь болван в шестигаллонном
стетсоне и с вытатуированной на пузе рожей генерала Ли, смертельно разобиженный
ранением своего прадеда под Шайлоу…
– А охрана?
– Но зачем убийце протискиваться сквозь толпу? Снайпер
с какой-нибудь крыши. Между прочим, Джону советовали поставить пуленепробиваемый
колпак. Он героически отказался. Так вот, снайпер-одиночка – это проблематично.
Для гарантии – трое или четверо, перекрестный огонь. Для полного удобства
заблаговременно приготовлен козел отпущения.
– Великолепно, – сказал я. – Напиши книгу «Как
я не убил президента».
– Да бросьте вы, – сказала Джейн. – Это
цинично, в конце концов.
– Девочка, репортер и должен быть циником, –
Хэйвуд откровенно пялился на ее ножки. – Мертвый президент – еще один
труп, и только.
– К тому же статистика на нашей стороне, – сказал
я. – Я никогда не был мистиком, но недавно шутки ради составил
прелюбопытнейшую таблицу. Рекомендую ее собравшимся. За последние сто двадцать
лет все президенты США, избиравшиеся на этот пост в год, делящийся на двадцать,
рано или поздно погибали от руки убийцы или умирали на посту. Считайте.
1840-й – президент Гаррисон скончался от воспаления легких
спустя месяц после инаугурации.
1860-й – президент Линкольн убит спустя месяц после избрания
на второй срок.
1880-й – президент Гарфильд застрелен Гито четыре месяца
спустя после инаугурации.
1900-й – президент Мак-Кинли убит Чолгошем спустя семь
месяцев после избрания на второй срок.
1920-й – президент Гардинг умирает при странных
обстоятельствах после двух с половиной лет пребывания на посту.
1940-й – президент Рузвельт умирает через три месяца после
избрания на четвертый срок.
Итак? Джон, как известно присутствующим, вступил на пост в
тысяча девятьсот шестидесятом, в год, делящийся на двадцать…
– Бред собачий, – сказала Джейн.
– Но, парни, – прищурился Хэйвуд, – если наш
Джон оказался великолепным стратегом, почему бы не найтись и второму? Хотите
пари? Кортеж еще в пути.
– Идет, – сказал я. – Пятьдесят монет против
вчерашней «Ньюс».
– Принимаю.
– Ставлю столько же против позавчерашней «Ньюс», –
сказал Хэйвуд. – Мы тебя разорим на две газеты, Джон. Живо включай
телевизор. Кстати, помните историю с «Титаником»? Еще в девятнадцатом веке
какой-то безвестный фантаст предсказал его гибель – за двадцать лет до
катастрофы…
