Ксения с поднятой рукой шагнула навстречу. Машина остановилась. Офицер выглянул в раскрытое окошко. Подскочив к машине, Ксения быстро заговорила, путая немецкие и русские слова, при этом жестами показывая, что мостик, очевидно, заминирован.
Офицер, вынув из кобуры парабеллум, вышел из машины и приказал шоферу объехать мостик стороной. Нотки испуга звучали в его голосе.
Тарахтя, машина с большим трудом снова выбралась из кювета на дорогу. И тут опять случилось для Зины неожиданное: Ксения попросила немцев довезти до селения. Офицер теперь потребовал предъявить ему документы. Ксения вынула какую-то завернутую в носовой платок бумагу. Офицер мельком взглянул на нее и разрешил девушкам сесть в машину. Они быстро доехали до селения. Вышедший навстречу машине дежурный полицейский заставы в черном романовском полушубке козырнул офицеру.
Офицер стал у него что-то расспрашивать, указывая назад, в сторону мостика. Ксения и Зина выскользнули из кузова машины. И опять новая выходка Ксении озадачила Зину. Девушка сама подошла к офицеру, по-немецки поблагодарила, прижав руку к груди. Офицер вежливо ответил, и разведчицы, не глядя на полицая, пошли по тропке мимо жилых построек. Снова выбрались на большак. Навстречу ехали грузовые машины, встречались прохожие. Разведчицы шли спокойно, на них никто не обращал внимания. И вдруг:
- Эй вы, красотки... документы!
Перед ними стояли два дюжих парня с белыми повязками на рукавах.
Девушки тоже остановились. Ксения решительно шагнула к полицейским:
- Чего кричите? Привыкли глотки драть! - и, небрежно глядя на опешивших полицаев, вынула из-за пазухи завернутый в платок документ. - Вот, видели... - И сунула чуть ли не под нос одному из них.
- А-а... Аусвайс! - негромко произнес он, глядя то на немецкий паспорт, то на Ксению, и обратился к Зине: - А у тебя?
- Дурак ты неотесанный! - снова закричала Ксения. - Полицай, а свои мозги на куриные сменял. Аусвайс-то несовершеннолетним не выдают. Неужели не знаешь?
Раскрасневшаяся Ксения, в сбившемся с головы платке, была необычайно красива в своей ярости. И как это ни странно, и ругань Ксении, и ее угрозы подействовали на полицаев. Они вернули ей аусвайс и, чертыхаясь, пошли, не оглядываясь, по дороге.
- Отделались, - пряча свой документ и успокаиваясь, облегченно вздохнула Ксения.
Шли они медленно. Сбоку пролегала железная дорога. Мимо с грохотом проследовал воинский эшелон. Вскоре прошел другой. Ксения еще замедлила шаг, как догадалась Зина, считая проходившие вагоны.
- Запоминай... - сказала она Зине. - Если тебе снова придется идти, здесь самое удобное место для наблюдения.
Большак свернул влево, в мелкий осинник. На пригорке раскинулось большое селение, с колокольней в центре.
Девушки медленно побрели вдоль посада. Ксения шла смело, уверенно, не обращая внимания на встречных.
- Кажется, здесь... - Ксения глядела на небольшую избу с высоким колодезным журавлем возле ворот. Вынула из кармана небольшое круглое зеркальце, посмотрелась, поправила на голове платок, волосы на лбу и снова спрятала его. Только потом Зина сообразила, что Ксения, не оборачиваясь, проверяла, не следит ли кто за ними сзади.
Ксения толкнула калитку. На небольшом крылечке остановилась, легонько постучала в дверь. В сенях раздались шаги, и слабый женский старческий голос спросил:
- Кто там?
- Лида дома?
Звякнул запор, дверь им открыла темноволосая женщина лет тридцати, в накинутом на плечи платке.
- Входите... - Она провела их в избу с потемневшей от старости широкой деревянной кроватью, голым столом, на котором стояли полуразбитые чашки, обгорелый чугунок и деревянная солонка. Возле кровати, на пружине, прикрепленной к матице, висела зыбка с грудным ребенком.
Пытливо скользнув взглядом по Зине, хозяйка проговорила:
- А мы ждали вас раньше.
- Раньше не смогли, только сегодня, - отозвалась Ксения и устало присела на лавку и развернула свой узелок. Глядя на нее, Зина тоже развернула свой и вынула замаскированную в краюшке хлеба небольшую мину в пластиковой оболочке.
Немного отогревшись, партизанки собрались уходить.
- Возможно, в следующий раз приду не я, а она. - Ксения указала на Зину.
Простившись, они вышли из избы.
Теперь они свернули с дороги в небольшой лес.
Ксения предупредила:
- Это самая опасная - пограничная зона. Теперь нам язык не поможет только глаза и уши.
Разведчицы осторожно крались лесом, не выходя на открытые места и избегая идти по полузанесенным поземкой тропам. Только к утру они добрались в отряд.
Когда немного спустя Ксения доложила об их рейде командиру, тот спросил у Зины:
- Не боялась?
- Боялась, - призналась Зина.
- Значит, больше не пойдешь в разведку?
- Пойду, - вспыхнула Зина.
- Сможет она выполнять задания? - спросил он у Ксении.
- Сможет, - твердо ответила Ксения и, обняв Зину добавила: - Со мной Ромашка вела себя молодцом...
На следующий день Зина встретилась на улице с секретарем подпольного райкома комсомола - Наташей.
- Поздравляю, Зиночка! Поздравляю, моя милая! - Лицо у Наташи сияло. С большой радостью!
- С какой? - широко раскрыв глаза, спросила Зина. И тут узнала об огромном успехе Красной Армии под Ленинградом.
Наше наступление началось 12 января, а 18 января войска Волховского и Ленинградского фронтов уже соединились. Так была прорвана блокада Ленинграда.
Партизанский лагерь ликовал. Радостное известие о событиях под Ленинградом не осталось в стороне и от Гальки. Она примчалась к старшей сестре и отчеканила:
- Скоро поедем домой!
- Ку-уда?
- В Ленинград...
И тут же сестры принялись строить планы о возвращении в родной город.
- Поедем, конечно, поездом или на машине. Партизанский отряд даст нам отпуск. Напишут командировочное удостоверение, - обняв Гальку, мечтательно говорила Зина.
- И мне напишут?
- Конечно. Без увольнительного документа покидать отряд нельзя, иначе сочтут за дезертиров.
- А что про меня напишут?
- Напишут, что медицинская сестра Галина Портнова из партизанского госпиталя бригады имени Ленина командируется в Ленинград, чтобы повидать отца и мать. А затем она вернется обратно окончательно добивать гитлеровцев до полной нашей победы.
Глаза у Гальки сияли.
За зиму 1943 года Зине пришлось побывать во многих местах партизанского края. Вместе с другими партизанами участвовать в боях. Несколько раз ходить во вражеский тыл с заданиями командира. Но ни разу она не попала в Оболь. Просить командира послать ее туда с заданием она не решалась. Наступала весна, а Зину томила полная неизвестность о судьбе родных.
