Снова эта странная тишина. Она оглядела всех, словно ожидала, что кто-то бросит ей вызов. Никто не хотел встречаться с ней взглядом.
— Отлично, — сказал мистер Фиббс, прочищая горло, внимательно глядя в свои записи. — Теперь мы все знаем друг друга немного лучше. Но как людям действительно узнать друг друга? Что отличает нас от остальных шести с половиной миллиардов людей на планете? Может быть, это мозг, который как компьютер запрограммирован для каждого на свой набор программ, воспоминаний, привычек, генетически заданной внешности? А может быть, нас различают по делам? Какими были бы ваши три факта, если бы я попросил вас назвать три самых важных поступка в вашей жизни?
Перед моим внутренним взором промелькнуло пламя.
— Этой весной мы посвятим много времени обсуждению того, что значит быть уникальным, — продолжил мистер Фиббс, встал и, прихрамывая, подошел к небольшому столику в дальней части комнаты, где взял стопку книг и начал раздавать их.
— И наша первая книга в этом семестре, Франкенштейн!
— Оно живое!!! — тут же заорал парень со сноубордом, подняв книгу вверх, словно ожидая удара молнии. Кей Паттерсон закатила глаза.
— О, да вы уже общаетесь с духом доктора Франкенштейна? — мистер Фиббс повернулся к доске взял черный маркер и написал имя Мэри Шелли и год — 1817. — Этот роман был написан женщиной не намного старше вас, и отражает идею борьбы науки и природы.
Он начал лекцию про Жана-Жака Руссо и влияние его идей на искусство и литературу во время написания романа, а я старалась не пялиться на Кей Паттерсон и все думала, что же за девушка сумела зацепить такого парня, как Кристиан. А потом задумалась, что он из себя представляет как человек, ведь я ничего не знала о нем, кроме того, как выглядит его затылок и что он спасает девушек, вырубившихся посреди коридора.
Осознав, что я упорно грызу ластик на конце карандаша, я его отложила.
— Мэри Шелли хотела показать, что же истинно делать нас человеком, — подвел итог мистер Фиббс. Он посмотрел на меня так, словно прекрасно знал, что я совершенно не слушала его последние десять минут, а потом отвернулся. — Как раз это мы и собираемся выяснить! — он взял книгу и тут же прозвенел звонок.
— В обед можешь сесть со мной, — предложила Венди, когда мы вышли из класса. — Ты берешь еду из дома или планировала посидеть где-нибудь?
— Нет, думала, куплю что-нибудь здесь.
— Ну, кажется сегодня у нас тут в меню курица в кляре.
Я поморщилась.
— Ну, конечно, всегда можно купить пиццу или бутерброд с арахисовым маслом. Да и столовая тоже есть.
— Ммм, здоровая еда.
Я протолкалась через толпу, добыла себе еды и устремилась за Венди к её столику, где сидела компания почти одинаковых на вид девиц, выжидающе рассматривающих меня. Венди назвала их по именам: Линдси, Эмма и Одри. Они показались вполне дружелюбными. Не звезды, конечно, все в джинсах и футболках, с косичками и хвостиками, без особого макияжа, но милые. Нормальные.
— Вы, что, группа? — спросила я, присаживаясь.
Венди засмеялась:
— Мы себя называем Невидимками.
— О… — протянула я, точно не зная, шутит она или нет и что отвечать.
— Мы не фрики и не ботаники, — сказала Линдси или Эмма, или Одри, я их ещё не различала. — Мы, ну ты понимаешь, невидимые.
— Невидимые для..?
— Те, кто популярен, — пояснила Венди. — Они нас не видят.
Отлично. Невидимки — это как раз для меня.
На другом конце кафетерия я увидела Джеффри, сидящего за столом с группой парней в спортивных куртках. Миниатюрная блондиночка, сидящая рядом, взирала на него с обожанием. Джеффри что-то сказал и все засмеялись. Невероятно. Ещё и день не прошел, а он уже Мистер Популярность.
Кто-то поставил стул рядом со мной, я обернулась и увидела Кристиана. Несколько мгновений я видела только его зеленые глаза. Кажется, для него я не такая уж и невидимая.
— Так ты, говорят, из Калифорнии, — начал он.
— Да, — я изо всех сил старалась поскорее прожевать и проглотить кусок бутерброда с арахисовым маслом. В зале стало потише, а девочки-невидимки потрясенно смотрели на Кристиана широко открытыми глазами, словно никогда раньше вообще его не видели вблизи. Кажется, вест зал смотрел на нас с этаким хищным любопытством.
Я отхлебнула молока и выдала ему ослепительную улыбку, очень надеясь, что кусочки еды не застряли у меня меж зубов.
— Мы переехали из Маунтин-Вью — это на юге Сан-Франциско.
— А я родился в Лос-Анжелесе. Мы жили там пока мне не исполнилось пять лет, хотя я помню очень немного.
— Прикольно, — мой мозг лихорадочно искал подходящий ответ, чтобы выразить как прекрасно, что у нас так много общего. Но я не нашла ничего подходящего по случаю. НИЧЕГО. Единственное, что мне удалось — это выдавить из себя манерное хихиканье. Хихикание — представляете?!
— Меня зовут Кристиан, — мягко сказал он, — у меня не было раньше возможности представиться.
— Я Клара, — я хотела пожать ему руку, и этот жест, по-видимому, показался ему очаровательным. Он взял меня за руку и в этот момент мое видение и реальность слились воедино. Он улыбнулся восхитительной, лукавой улыбкой, такой настоящей. Рукопожатие его было теплым, уверенным и крепким. У меня опять закружилась голова.
— Приятно познакомиться, Клара, — сказал он, пожав мне руку.
— Полностью согласна.
Он снова улыбнулся. Сексуальный — не то слово. Он был сумасшедшее красив во всем: нарочито небрежные волны темных волос; четкие линии бровей, которые делали выражение его лица слегка серьезным, даже если он улыбался; глаза, которые, как я уже заметила, становились в зависимости от освещения то изумрудными, то светло-карими; мягкие линии лица; изгиб полных губ. Я разглядывала его всего-то десять минут и уже не могла оторвать взгляда от его губ.
— Спасибо за то, что помог мне.
— Да абсолютно не за что.
— Ты готов идти? — подошла Кей и определенно собственническим жестом положила руку ему на шею, пробежав пальцами по волосам. Выражение её лица было настолько равнодушным, словно его закрепляющим лаком сбрызнули — мне абсолютно все равно, с кем там болтает мой парень. Кристиан повернулся, чтобы посмотреть на неё и практически уткнулся лицом к ней в грудь. На шее у неё висел медальон в виде половины сердца с выгравированными инициалами К.П. Он улыбнулся и очарование развеялось.
— Да, один момент. Кей, это…
— Клара Гарднер, — кивнула она. — Мы вместе на Английской литературе. Переехала из Калифорнии. Не любит птиц. Не сильна в математике.
— Да, если кратко, то это я.
— Что? — смущенно спросил Кристиан. — Я что-то пропустил?
— Ничего. Просто глупое упражнение, которое мы делали на занятии у Фиббса. Если мы не хотим опоздать на следующий урок, нам лучше пойти, — сказала она и повернулась ко мне, чтобы сверкнуть безупречной улыбкой. Ставлю что угодно, она когда-то носила брекеты. — Мы хотим успеть на обед в один отличный китайский ресторанчик в миле отсюда. Сходи как-нибудь с друзьями.
