— Я не знаю…
— Ну, давай. Ты ему нравишься. Он глаз с тебя не сводит на всех уроках английского. И я знаю, что тебе он нравится тоже. И вообще что ты имеешь против калифорнийцев?
Минуту все тихо, и единственный звук — громкое дыхание лошади.
— А что происходит между тобой и моим братом? — спрашивает Венди. Абсолютно неожиданно.
— Твоим братом? Что ты имеешь в виду — происходит?
— Выглядит так, будто между вами что-то есть.
— Ты шутишь, правда? Мы терпеть друг друга не можем, ты же знаешь.
— Но он тебе нравится, разве нет?
Моя челюсть отпадает. — Нет, мне… — я останавливаю себя.
— Тебе нравится Кристиан Прескотт, — заканчивает она, выгибая бровь. — Да, я знаю. Но он же как божество. Ты можешь поклоняться богам, но не встречаться с ними. На таких парней ты просто смотришь издали.
Я не знаю, что сказать. — Венди…
— Пойми, я не подталкиваю тебя к своему брату. Это для меня тоже странно, честно говоря, что моя лучшая подруга встречается с моим братом. Но хочу сказать тебе, если тебе интересно, что я отнесусь к этому нормально. Смогу принять этим. Если ты хочешь встречаться с ним…
— Но я даже не нравлюсь Такеру… — заикаюсь я.
— Ты ему нравишься.
— Ты шутишь, наверное.
— В начальной школе разве ни один мальчишка не щипал тебя за руки?
— Такер в старшей школе.
— Поверь, он все еще в начальной, — отвечает она.
Я уставилась на нее. — То есть ты хочешь сказать, что Такер ведет себя как придурок, потому что я ему нравлюсь?
— Очень похоже.
— Не может быть.
Я недоуменно трясу головой.
— Ты никогда не думала об этом?
— Нет!
— Хм… — говорит она. — Я не буду стоять на вашем пути и все такое.
Мое сердце бешено бьется. Я сглатываю. — Венди, мне не нравится твой брат… Не в этом смысле. И ни в каком смысле, честно говоря. Без обид.
— Без проблем, — она привычно пожимает плечами. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я нормально отнесусь к этому, тебе и Такеру, если вы когда-нибудь будете вместе.
— Никаких меня и Такера нет, ок? Поговори о чем-нибудь другом?
— Конечно, — отвечает она, но по ее взгляду понимаю, что она может еще многое сказать на эту тему.
Глава 9
Да здравствует королева!
(Переводчик: Inmanejable; Редактор: [unreal])
— Можно я одену это сама? — спрашиваю я.
— Одень то, что сможешь, — отвечает Анжела, — и я помогу с остальным.
Я смотрю на платье и на все его многочисленные детали, которое висит на вешалке в раздевалке «Розовой подвески».
Оно выглядит очень сложным. Может нам с Анжелой следовало все-таки сделать проект по Монс.
— Как долго я буду носить это завтра? — говорю я, подтянув шелковые чулки и связав их лентой под коленом.
— Не долго, — отвечает Анжела. — Я помогу тебе правильно его надеть перед показом, а затем ты его будешь носить в течение всей презентации.
— Просто знай, это может убить меня. Мне, возможно, придется пожертвовать жизнью ради тебя, чтобы ты просто получила хорошую оценку за этот проект.
— Какая ты благородная, — говорит она.
У меня возникает трудность с корсетом и длинными сумасшедшими нижними юбками. Затем я беру вешалку с платьем и иду на сцену.
— Думаю, мне нужно одеть сначала корсет, а потом все остальное, — говорю я.
Она вскакивает, чтобы помочь мне. Вот одна черта Анжелы: она ничего не делает наполовину. Она затягивает шнурки.
— Не так сильно! Мне все еще нужно дышать, помнишь?
— Хватит ныть. Тебе повезло, что мы смогли найти настоящий ус для него.
К тому времени, как она одевает мне верхнее платье, я чувствую, что на мне все вещи, которые смогли найти в «Подвязке».
Анжела ходит вокруг меня и поправляет платье, чтобы быть уверенной, что все правильно. Она делает шаг назад.
— Вау, это хорошо. С макияжем и укладкой, ты будешь выглядеть так же как королева Элизабет.
— Великолепно, — говорю я без энтузиазма. — Я буду выглядеть, как бледнолицая шлюха.
— О, я забыла воротники!
Она прыгает со сцены и бежит к картонной коробке на полу. Она достает оттуда жесткий круглый воротник, который выглядит так же, как те, которые надевают на собак, чтобы они не лизали себя. И еще два для запястий.
— Никто ничего не говорил о воротниках, — говорю я, отступая назад.
Она подбегает ко мне. Ее крылья раскрываются со вспышкой и взмахивают пару раз, легко неся ее по сцене, а затем исчезают.
— Позёр.
— Не дергайся, — она делает финальную сборку на конце моего рукава. — Моя мама гений.
Как будто по команде Анна Зербино выходит из коридора с кипой столового белья. Она останавливается в проходе, когда видит меня.
— Это подходит, — говорит она, ее скучные темные глаза осматривают меня сверху вниз.
— Это великолепно, — говорю я. — Спасибо тебе за всю эту трудную работу.
Она кивает.
— Ужин готов. Лазанья.
— Хорошо, мы закончили с примеркой, — говорю я Анжеле. — Сними с меня все.
— Не так быстро, — шепчет Анжела, глядя на маму через плечо. — Мы еще не провели наше исследование.
Она так предсказуема. Всегда с исследованиями ангелов.
— Да, ладно, — шепчу я в ответ. — Лазанья.
— Мы придем, мам, — говорит Анжела. Она делает вид, что возится с моим воротником, пока ее мама не покидает театр. Как только снова мы остались одни, она говорит — Я поняла что-то хорошее, хотя.
— Что?
— Ангелы, — я имею в виду, чистокровные ангелы, — все мужчины.
Мужчины?
— Среди Интэнджа нет женщин.
— Интересно. А теперь помоги мне вылезти из этого платья.
— Но я думаю, что ангел может стать женщиной, если захочет. Я верю, что они могут изменить форму, как оборотни, — говорит она, и ее золотые глаза двигаются с волнением.
— Так что они могут стать кошками, птицами или кем-то другим.
— Да, но не более того, — говорит она. — У меня есть другая теория.
— О, пошло-поехало, — из меня вырвался стон.
— Я думаю, что все истории о таких сверхъестественный созданиях, как вампиры, веровольфы, приведения, русалки, инопланетяне, как ты их называешь, могут быть придуманы ангелами.
