— А ты тогда выбирай «риск»! — Алка с подушкой пробиралась ближе к Максимихину. Тот развалился на полу и с улыбкой объевшегося кота снизу смотрел на мельтешащих девчонок, на их ноги, на колоколами колышущиеся у него над лицом юбки.
— Играем, играем! — стучал ладонью по ковру Дятлов и чуть приваливался на осторожно присевшую Ничку.
— Ну, давайте уже! — торопила замешкавшихся девчонок Алка.
Эля не очень хорошо помнила игру, но уселась на колени подальше и от Нички, и от Дроновой. Ближе к Машке. Рядом неожиданно бухнулся Севка.
— Ладно, — азартно потер он ладони и чуть приобнял Элю. — Сыграем! Только чур не жухать!
— Ты первый и начнешь! — азартно отозвалась Алка.
— За руками следи! — возмутилась Эля, сбрасывая Севкину руку, и вдруг поймала злой взгляд Сашки. Словно ему не понравилось, что Костыльков так себя повел. Вот уж кого не касается! Севка развел руками, демонстрируя Сашке, что больше ничего делать не будет. Эля сдержалась, чтобы не положить Севкину руку обратно. Тоже нашелся наблюдатель!
А бутылка уже резво крутилась на шерстяном ковре, глянула пустым горлышком на Лешку. Дятлов нервно сглотнул и прошептал:
— Правда!
— Кто на свете всех милее! — ехидно пропела Алка.
— Это нечестно! — заверещали девчонки. — Он сейчас Доспехову выберет.
Ничка сияла, словно выиграла конкурс красоты.
— Вероника, — хрипло отозвался Лешка и уперся взглядом в завитушку на ковре перед собой.
В горлышке бутылки запел воздух — так сильно ее крутанули. Зацепившись за невидимую соринку, бутылка покатилась и уперлась в Минаеву.
— Правда или риск! — закричали со всех сторон.
— А что надо говорить? — смутилась Машка.
— Если скажешь: «Правда», то обязана честно ответить на любой вопрос, — нетерпеливо стала объяснять Алка. — Если «Риск», то сделать то, что тебе скажут.
— Риск, — выпалила Минаева.
Все переглянулись. Ничка скривила губы, зачем-то посмотрев на Сашку. Он сел выше, но Алка снова его опередила:
— Дашь списать Костику Борисову на ближайшей контрольной!
— Нет, пускай она что-нибудь другое сделает! — заторопился Максимихин.
— Первое слово дороже второго! — азартно стукнула по ковру Машка — задание ей нравилось и менять его не хотелось. — Легко!
— Нет, давайте загадывать желания, которые можно выполнить сейчас, — надула губки Ничка. — Этой контрольной еще две недели не будет!
— Хорошо! — Севка склонился к бутылке. — Я даже знаю, что загадать! — И он снова посмотрел на Элю.
Так, не глядя, он и крутанул. Пальцы скользнули по стеклу, бутылка вяло колыхнулась, качнулась обратно, снова уставившись на Машку.
— Перебрасываем! — захлопала в ладоши Алка.
— Место! — перегородил ей дорогу к бутылке Севка. — Минаева, давай, колись!
— Риск! — упрямо выдала Машка.
— Ага! Боится правду говорить, — засмеялся Костыльков.
— Выпей залпом бутылку газировки, — приказала Ничка.
— Это вредно. — Машка колебалась.
— Игра! — обнажил зубы Максимихин. — Не нравится — не садись!
Машке подсунули под руку бутылку с темной жидкостью. Минаева яростным взглядом посмотрела вокруг и дернула крышку. Жидкость запенилась, полезла на волю, потекла быстрыми каплями по бокам.
— Убыток! — заметил Севка.
Отличница начала пить маленькими глоточками. Все, онемев, смотрели на нее, словно после этого Минаева должна как минимум превратиться в дракона.
— Ну, это неинтересно… — Сашка толкнул бутылку. Она задела его за рукав и остановилась, указав на него же.
— Жухала! — завопил Севка.
— Место! — замахала на него Алка.
— Правда, — перехватил бутылку Сашка.
— Кого ты любишь? — крикнули поверх голов.
— Того, кого здесь нет, — хмыкнул Максимихин.
Алка всхлипнула. Или это последние пузырики из бутылки, что допивала Минаева, так булькнули? Секунду ничего не происходило, словно никто не понял сказанных слов.
— Врешь, — протянул Дятлов, и у Эли по спине пробежали нехорошие мурашки. Что-то было в этом окрике неприятное. Что Лешка имел в виду?
— Чего сразу врешь-то? — грубо переспросил Сашка. С нехорошей улыбкой он смотрел на друга. Тот тоже тянул губы в улыбке, многозначительно приподнимал брови.
— Это что за тайны? — подалась вперед Алка. — Правду говори!
— Не переживай! Правда не про тебя, — осадил ее Лешка, удобней перехватывая бутылку.
— Дай мне, — вырвала у него из рук бутылку Дронова.
Лешка заржал, откинувшись на спину. Эля тоже не сдержала улыбки. Остальные переглядывались, спрашивая: «А что такое?» Ничка водила пальчиком около своих коленей.
Бутылка закрутилась. Севка запустил в нее пластиковой бутылкой из-под газировки. Бутылка подкатилась к Элиным ногам.
— Правда или риск? — жестко спросила Алка. Взгляд у нее был злой. Она даже губы покусывала.
Говорить было страшно и то и другое. Скрытой правды было много, а пожелать окружающие могли что-нибудь невозможное.
— Риск.
— Поцелуйся с Максимихиным!
Никто не успел вклиниться в эти две реплики. Девчонки заахали, Севка заржал. Маша с любопытством смотрела на Элю.
— А я не могу! — заканючил Максимихин. — Я слово дал близко к ней не подходить! Да она заразная! В ней яду, как в мегатонной бомбе. Она кусаться будет, еще и брыкается наверняка. Это же не человек! Конь!
— Да ну, — замахал руками Костыльков. — Пускай она что-нибудь дельное сделает. Лошадью, что ли, заржет.
Эля почувствовала, как у нее тяжелеет лицо, становится горячо глазам. Они издевались. Весь этот праздник был устроен для того, чтобы поиздеваться над ней. Даже то, что ее все пытались обнять, — тот же розыгрыш.
— Щаз! — выпрямилась Эля.
— Не надо было садиться играть! — крикнула Алка. — И чего бы им не поцеловаться, раз такие влюбленные!
Надо же, ввернула все-таки, не устояла. С ума они тут все посходили со своей любовью…
— Это игра! — возмущались девчонки.
— Все должно быть по-честному.
— Ладно, уговорили! — Сашка резво встал и потянулся к Эле. Она успела отпихнуть его, отскакивая к двери.
— Извращенец! Дронову целуй!
Они с Алкой посмотрели друг на друга, выжигая между собой воздух, вплоть до мельчайших молекул.
— Да пошла ты! — крикнула Эля.
Надо было уходить. Сколько можно терпеть эти глупые намеки. Но что-то еще держало около двери, ноги не несли ее прочь. Еще не все произошло? Главное впереди?
