Пройдя мимо Тома, Иисус медленно поднялся ко входу. Он ухватился за шершавую стену пещеры и склонил голову.
— Отец, я благодарю Тебя за то, что Ты слышишь меня… Я знаю, Ты всегда слышишь меня, но я говорю это ради блага… — Иисус повернулся и покосился на Тома, — … стоящих здесь, чтобы они поверили: Ты послал меня.
Он замолчал, повернулся спиной к пещере и отошел на несколько футов, встав лицом к толпе. Затем прикрыл глаза.
— Лазарь! — крикнул он. — Выйди!
Просто безумие, это уже за гранью всякого здравого смысла… И все же Том, как и все собравшиеся, не отрывал взгляда от зияющей черной дыры.
Какая-то женщина в толпе вскрикнула и бросилась бежать. Что-то медленно двигалось из глубины пещеры навстречу дневному свету. С каждым движением фигура издавала царапающе-шаркающие звуки, как будто ее конечности цеплялись о камни. Это напоминало плохой фильм ужасов. Финал был одновременно предсказуемым и невероятным… Все, кроме Иисуса, отступили назад, когда из пещеры показалась рука, укрытая погребальной тканью.
Люди разинули рты. Несколько человек с воплями и криками ужаса бросились наутек. Кто-то упал на колени, рухнув под тяжестью собственного веса. Иные застыли, ожидая продолжения кошмара. Иисус повернулся к пещере, когда фигура человека, с головы до ног замотанного белой тканью, с трудом выбралась к полуденному солнцу.
— Снимите с него погребальные одежды, и пусть он идет, — сказал Иисус, не обращаясь ни к кому конкретно.
Марта и Мария бросились к своему брату и начали срывать с него ткань, отчаянно желая найти Лазаря живым. Через минуту стали видны его голова, торс, руки и ноги. На теле — никаких следов тлена и разложения. Лазарь был не просто жив, но выглядел таким же здоровым и сильным, как раньше. Все признаки недуга, который свел его в могилу, бесследно исчезли. Лазарь ожил!
Том в замешательстве отступил назад, присел на камень и тупо смотрел, как Лазарь обнимается со своими сестрами и Иисусом. Должно быть какое-то объяснение. То, что он видел, нарушает все законы природы, человеческого существования… кроме одного.
Том, охваченный холодным подозрением, внезапно все понял. Здесь работает только одно правило, одна константа человеческой природы — обман. Он и все остальные стали жертвами величайшего надувательства в истории. Дэвид Копперфилд — ничто по сравнению с Иисусом! Том посмотрел на Лазаря, живого, здорового и — после всего случившегося! — смеющегося. Он однозначно в деле. В глазах Марты были слезы, но она тоже могла знать. Том взглянул на Марию. Он чувствовал, как бьется ее сердце. Нет, она не лгала. Ее эмоции были настоящими.
Итак, Иисус тщательно срежиссировал эту постановку вместе с Лазарем, своим лучшим другом. Они держали ее в тайне от всех, кто знал и любил Лазаря, и зашли так далеко, что причинили Меган невыносимую боль. Меган? Том оторопел: он перенес свою скорбь и неизбывную тоску по Меган из прошлого в настоящее! Но какая разница? Одна женщина, которую любил Том, уже погибла по милости Иисуса; а сейчас глубоко страдает другая.
Мария безропотно служила Иисусу и Лазарю. Меган во имя Иисуса отправилась в Африку. Мария верила, что Иисус придет и спасет ее брата, а он предал ее доверие. Меган верила в Иисуса — и отдала за него свою жизнь. Так вот чем он платит людям, которые верят в него… Обманом! Ложью! Манипуляциями! Том должен это остановить. Прекратить навсегда.
Том поймал взгляд, брошенный на него украдкой. За ним наблюдал Тарсус. Он все слышал и все видел. Фарисей мотнул головой, призывая Тома последовать за собой, повернулся и пошел сквозь толпу.
Том решительно поднялся. Едва он сделал шаг следом за Тарсусом, Дэвид схватил его за локоть:
— Разве это не потрясающе?
Том со злостью взглянул на него. Дэвид заметил, как в толпе исчезает смутно знакомая фигура.
— Куда ты собрался? — спросил Дэвид.
— Собираюсь кое о чем позаботиться, — ответил Том, сбросив руку Дэвида, и последовал за Тарсусом.
За все время их знакомства Том ни разу не смотрел на Дэвида с такой ненавистью. Он… о, нет. Дэвид уже видел этого человека, за которым пошел Том. Но где? И Дэвид вспомнил: это Тарсус, один из фарисеев. Том собирается встретиться с фарисеями. Или он уже встречался с ними? Что он задумал? Дэвид терялся в догадках, и его сердце стучало все быстрее.
Стараясь остаться незамеченным, Дэвид последовал за Томом. Если тот планирует предать Иисуса — это будет первой ошибкой в Библии. Это невозможно… Сегодня он стал свидетелем чуда, воскрешения, но если в Библии, в Слове Божьем, есть ошибки — вера Дэвида навсегда пошатнется. Неужели дальнейшие события записаны неверно? Возможно, среди учеников Иисуса было два предателя? А если Иисус не воскрес после смерти? Но Дэвид знал: что бы ни случилось, будущее в безопасности, и Иисус Христос останется для всех Богом. Что же касается лично Дэвида… выстоит ли его вера? Выбор, который совершит Том в ближайшие несколько часов, может изменить для Дэвида все.
Дэвид преследовал Тома и Тарсуса, которые направлялись в верхний город, и благословлял шумные переполненные улицы нижнего Иерусалима. Он обрадовался, когда увидел, что в верхнем городе тоже есть признаки жизни, хотя здесь намного тише и спокойнее. Дэвид незаметно перебегал от дома к дому, из одной тени — в другую. Тому даже не придет в голову, что за ним следят.
Том и Тарсус вошли в богато изукрашенное здание, и Дэвид узнал в нем одно из мест собраний фарисеев. Белоснежные стены, гладкие высокие колонны по обе стороны от толстой дубовой двери. Настоящий Беверли-Хиллз древнего Израиля. Дэвид исследовал фасад здания и заметил галерею вокруг второго этажа; оттуда наверняка просматривается внутренний дворик. Это единственный шанс узнать, что же там происходит.
Дэвид высунулся из-за укрытия — но никого не увидел. Улицы верхнего Иерусалима обычно были тихими, не считая случайных коротких стычек. Сейчас кругом было пусто. Дэвид перебежал через улицу и спрятался за статуей. Римская статуя, изображающая Юлия Цезаря, должна была напоминать даже самым состоятельным людям, в чьих руках находятся их жизни. Высокую стену позади статуи украшала изумительная цветная мозаика с изображением Моисея, изучающего законы. Дэвид крепко ухватился за предплечья Цезаря, уперся ногой в спину статуи и вытащил себя наверх, молясь о том, чтобы статуя выдержала его вес. Если он свалится и его заметят, это может стоить ему жизни. Дэвид вытянул руки и ухватился за верх стены, опираясь ногами на плечи статуи.
В этот момент дверь дома распахнулась, и послышались голоса. На улицу вышли двое слуг, направляясь в нижний город и громко жалуясь на своих хозяев. Один из них чему-то рассмеялся и, обернувшись, взглянул на дом. Затем резко схватил второго за руку. Дэвида заметили!
Дэвид смотрел на мужчин, повиснув между статуей и стеной. Слуги разглядывали его, изучая лицо и одежду. Как быть? И тогда он сделал единственное, что оставалось сделать: улыбнулся… Слуги улыбнулись ему в ответ, ободряюще кивнули и отвернулись, так и не сказав ни слова. Дэвид облегченно вздохнул, благодаря Господа за презрение, которое эти люди испытывали к своим хозяевам.
