Но не нашли ничего, что приблизило бы нас к спасению.
Ни радиолокационного ответчика. Ни радиомаяка, ни спутникового телефона или радиопередатчика.
Все. Надежды рухнули.
— Похоже, они решили, что аварийный комплект — это уже излишняя роскошь.
Ти Джей молча покачал головой.
Я представила себе, что было бы, найди мы радиолокационный ответчик.
«И что, ты просто включила бы его и ждала бы, когда за нами прилетят?»
На глаза навернулись слезы. Смахнув их, я приступила к изучению содержимого ящика со спасательным комплектом: нож, аптечка, брезент, два одеяла, веревка и два разборных пластиковых контейнера объемом шестьдесят четыре унции.
Я открыла аптечку. Тайленол, бенадрил, антибиотическая мазь, гидрокортизон, пластыри, спиртовые салфетки и имодиум.
— Покажи руки, — сказала я Ти Джею.
Он протянул мне руки, и я, смазав волдыри антибиотической мазью, заклеила их пластырем.
— Спасибо.
— Посмотри, вот это может спасти тебе жизнь, — взяв бутылочку с бенадрилом, заметила я.
— Каким образом?
— Устраняет аллергическую реакцию.
— А это для чего? — ткнул пальцем Ти Джей в белую бутылочку.
— Имодиум. Против расстройства желудка, — бросив взгляд на Ти Джея и тут же отвернувшись, сказала я.
В ответ Ти Джей только презрительно фыркнул.
Спасательный плот надувался с помощью баллона с углекислым газом. Когда мы нажали на кнопку, газ так быстро наполнил резиновую оболочку, что нам пришлось отскочить в сторону. Мы закрепили тент и коллектор для сбора дождевой воды. Спасательный плот чем-то походил на надувной домик для детей, в котором так любили резвиться мои племянники, разве только размером меньше.
— Это должно вместить около трех галлонов
[2]
воды, — показала я на коллектор.
Меня опять мучила жажда. Надеюсь, сегодня дождь начнется немного раньше.
По бокам тента болтались нейлоновые клапаны, закреплявшиеся с помощью липучек. В дневное время их можно было поднимать, чтобы впустить внутрь больше воздуха и света. Единственным отверстием были опускающиеся вниз сетчатые двери.
Прежде чем отправиться к нашей кокосовой пальме, мы оттащили плот к шалашу и подбросили сухих веток в костер. Ти Джей срезал наружную оболочку кокосового ореха, а затем вскрыл его, воткнув в него нож и надавив кулаком на рукоятку. Я тут же подставила пластиковый контейнер, чтобы не пропало ни капли кокосового молока.
— Я думал, оно слаще, — глотнув из контейнера, заметил Ти Джей.
— Я тоже.
На вкус молоко немного горчило, но в принципе вполне терпимо.
Ти Джей ножом выскреб мякоть. Я так проголодалась, что, казалось, готова была съесть все лежащие под пальмой кокосы. Мы с Ти Джеем приговорили пять штук, и только тогда сосущее чувство голода немного улеглось. Ти Джей на этом не остановился и съел еще один кокос. Мне даже стало любопытно, сколько может влезть в шестнадцатилетнего подростка.
Дождь начался час спустя. Мы с Ти Джеем, насквозь промокшие, но страшно довольные, смотрели, как дождевая вода наполняет контейнеры. Опьянев от такого изобилия, я выпила столько воды, что чуть не лопнула, вода булькала в животе при каждом движении.
Через час нам обоим снова захотелось писать. В ознаменование радостного события мы съели еще один кокос и плод хлебного дерева.
— Пожалуй, кокосы мне нравятся больше, чем плоды хлебного дерева, — сказала я.
— Мне тоже. Хотя теперь, когда у нас есть огонь, можно попробовать поджарить их. Может, так будет вкуснее.
Мы набрали еще веток для растопки, а еще длинных палок, чтобы использовать вместо гарпуна. На случай дождя крышу шалаша мы накрыли брезентом, закрепив его для надежности веревкой.
Ти Джей сделал пять зарубок на стволе дерева. Ни один из нас ни словом не обмолвился о том, прилетит ли следующий самолет.
Когда пришло время ложиться спать, мы подбросили в костер побольше дров, но так, чтобы не подпалить шалаш.
Ти Джей забрался в спасательный плот. Надев рубашку, которую он мне дал в качестве ночнушки, я залезла следом и опустила за собой сетчатые двери. По крайней мере, теперь у нас была хоть какая-то защита от комаров.
Мы опустили нейлоновые клапаны, прикрепив их липучкой к полу. Я расстелила одеяла, а в изголовье положила подушки от сиденья. Одеяла были жутко колючими, но зато хорошо грели. Итак, холодные ночи нам больше не страшны. Подушки от сиденья были тонкими и пахли плесенью, но все лучше, чем спать на голой земле.
— Просто фантастика, — сказал Ти Джей.
— Знаю.
Спасательный плот был чуть меньше двуспальной кровати. И нас с Ти Джеем разделяло всего несколько дюймов. Но я так устала, что мне было наплевать.
— Спокойной ночи, Ти Джей.
— Спокойной ночи, Анна, — отозвался он сонным голосом, потом перевернулся на другой бок и отрубился.
Через секунду я тоже провалилась в сон.
Я проснулась среди ночи, чтобы проверить огонь. Увидев, что от костра остались едва тлеющие угольки, я добавила сухостоя и, разбрызгивая искры, пошуровала длинной палкой. Огонь снова разгорелся, и я со спокойной душой пошла спать дальше.
Когда я укладывалась рядом с Ти Джеем, он неожиданно проснулся.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего. Подбросила дров в костер, только и всего. Спи спокойно.
Я закрыла глаза и до рассвета уже не просыпалась.
Глава 8. ТИ ДЖЕЙ
Я проснулся от того, что у меня опять встало.
У меня часто стоит, но в данный момент я, похоже, не мог контролировать процесс. Сейчас, когда мы чуть-чуть оклемались и больше не были ходячими трупами, мое тело, должно быть, решило, что все, уже можно. А спать рядом с девушкой, особенно такой красивой, как Анна, значит стопроцентно получить утренний стояк.
Она спала на боку, повернувшись ко мне. Порезы на ее лице потихоньку затягивались и, к счастью для нее, были не настолько глубокими, чтобы остались шрамы. Ночью она то и дело сбрасывала одеяло, и я разглядывал ее ноги, чего, конечно, не следовало делать, если учесть, что творилось у меня в штанах. Если она сейчас откроет глаза, то обязательно заметит, что я на нее пялюсь, поэтому я выполз наружу и, чтобы не думать об эрекции, занялся решением геометрических задач.
Анна проснулась десять минут спустя. Мы позавтракали кокосом и плодом хлебного дерева, после чего я почистил зубы, прополоскав рот дождевой водой.
— Вот, пожалуйста, — протянул я ей пасту и зубную щетку.
