— Ти Джей, не ходи больше на рыбалку. Ну пожалуйста!
Раньше я, бывало, давилась рыбой, которая составляла основу нашего рациона. А теперь, желая хоть как-то разнообразить наше меню, мы ежедневно обшаривали берег в поисках крабов, но так ни одного и не нашли, причем совершенно непонятно почему. Конечно, можно какое-то время продержаться на кокосах и плодах хлебного дерева, но мне даже представить было страшно, насколько мы оголодаем, если акула будет по-прежнему патрулировать лагуну.
Следующие две недели прошли спокойно. Никто из нас акулы не видел. Я старалась держаться подальше от моря, а если мылась, то заходила в воду не глубже, чем по колено. В животах у нас теперь постоянно урчало от голода. Ти Джей хотел порыбачить, но я умолила его этого не делать, так как очень живо представила себе, как акула, притаившись в засаде, только и ждет того, когда один из нас все же решит рискнуть. Ти Джей считал, что акула давным-давно покинула лагуну, так как ей здесь ловить явно было нечего. И наши диаметрально противоположные точки зрения по данному вопросу служили причиной постоянных размолвок.
Я уже давно перестала считать, что имею право поучать Ти Джея. Конечно, я была старше, а мой жизненный опыт — намного богаче, но на острове все это не имело абсолютно никакого значения. Мы жили одним днем и вместе решали постоянно возникающие проблемы. Но вторгаться в среду обитания хищника, который только и ждет, чтобы съесть тебя, мне казалось верхом глупости, о чем я и заявила Ти Джею прямо в лицо. Именно поэтому, увидев, что он ловит рыбу по пояс в воде, я реально слетела с катушек.
Как полоумная, я скакала по песку и размахивала руками в надежде привлечь его внимание.
— А ну живо выходи из воды! — крикнула я.
Он не спеша выбрался на берег, подошел ко мне и сказал:
— А вам что за дело?
— Ты хоть отдаешь себе отчет в своих действиях?
— В каких таких действиях? Я ловлю рыбу. Так как хочу есть. И вы, кстати, тоже.
— Ти Джей, оттого что хочется есть, еще никто никогда не умирал! А вот ты у нас не такой уж неуязвимый и тоже смертный, как и все люди, — говорила я, вколачивая каждое слово кулаком ему в грудь, и он, чтобы прекратить экзекуцию, схватил меня за руку.
— Господи Исусе! Да успокоитесь вы наконец или нет?!
— Ты позавчера запретил мне заходить в море, а сам стоишь по пояс в воде, и хоть бы хны!
— Анна, у вас тогда шла кровь! И если даже я буду умолять вас, вы и близко не подойдете к воде, так что не прикидывайтесь, что ждете моего разрешения! — орал он.
— Почему ты с упорством пьяного лезешь на рожон, если я прошу тебя этого не делать?
— Потому что входить в воду или нет, Анна, решать мне, а не вам!
— Ти Джей, все твои решения напрямую касаются и меня. Так вот, я считаю, что имею полное право вмешаться, если они лишены здравого смысла.
У меня из глаз брызнули слезы, нижняя губа задрожала. Я повернулась и побрела, спотыкаясь, прочь. Он не стал меня догонять.
Я вошла в дом, который Ти Джей успел закончить неделей раньше, и бросилась на спасательный плот. Вдоволь наплакавшись, я, чтобы успокоиться, попыталась выровнять дыхание и незаметно для себя задремала. Когда я открыла глаза, Ти Джей лежал рядом, но не спал.
— Прости, — сказали мы в один голос.
— Чур, я первая! С тебя кока-кола, — сказала я. — Большой стакан и много льда.
— Это первое, что я сделаю, когда мы выберемся с острова, — улыбнулся он.
Я слегка приподнялась на локте и заглянула ему в глаза:
— Да, я была неправа, что распсиховалась. Но я так за тебя испугалась!
— Но я ведь и вправду считаю, что акула давным-давно уплыла.
— Ти Джей, дело не только в акуле, — сделав глубокий вдох, произнесла я. — Я очень за тебя беспокоюсь, и мне даже подумать страшно, что ты можешь пораниться или умереть. Ведь я держусь только потому, что ты рядом.
— Анна, вы вполне способны выжить и в одиночку. Вы можете делать все, что делаю я, и с вами все будет хорошо.
— Нет, тут ты глубоко заблуждаешься. Мне будет хорошо только тогда, когда я вернусь домой, но не здесь, Ти Джей. Не на этом острове. — И при одной мысли о том, что со мной станет, если Ти Джей вдруг погибнет, у меня слезы навернулись на глаза. — Не знаю, можно ли умереть от одиночества, но умереть мне точно захочется.
— Не смейте так говорить! — Ти Джей приподнялся на локте и положил мне руку на плечо.
— Но это чистая правда. И не вздумай меня убеждать, что ты сам никогда о таком не думал!
Он долго не отвечал, а только упрямо отводил глаза. Наконец он кивнул и прошептал:
— Да, когда вас укусила летучая мышь.
И тогда я снова дала волю слезам, которые ручьем потекли по лицу. Ти Джей привлек меня к себе и держал, поглаживая по спине, до тех пор, пока я не выплакалась. Одежды на нас было не слишком много: на нем — лишь шорты, а на мне — купальник, — и такой тесный телесный контакт странным образом успокаивал меня. От него пахло океаном, и запах этот, похоже, всегда будет ассоциироваться у меня с Ти Джеем.
Я облегченно вздохнула, потому что меня вдруг как-то сразу отпустило. И вообще я уже и забыла, когда меня в последний раз обнимал мужчина. Было так хорошо, что я боялась пошевелиться. А когда я все-таки подняла голову, Ти Джей взял меня обеими руками за подбородок и пальцами вытер слезы.
— Ну что, уже лучше?
— Да.
Он посмотрел мне в глаза и сказал:
— Анна, я никогда не оставлю вас одну! Если, конечно, это будет зависеть только от меня.
— Тогда, пожалуйста, держись подальше от воды.
— Хорошо, — ответил он, смахнув с моих щек еще несколько слезинок. — Не волнуйтесь. Мы что-нибудь придумаем. Всегда придумывали.
— Ти Джей, я просто очень устала!
— Тогда закройте глаза.
Но он, похоже, меня не понял. Я имела в виду усталость в широком смысле слова. Усталость от необходимости решать растущие как снежный ком проблемы, а еще от постоянного чувства тревоги, что один из нас может пораниться или заболеть. Ну да ладно, не надо о грустном! Начинало смеркаться, а мне было так хорошо в его объятиях. Я опустила голову на подушку от кресла и закрыла глаза.
Ти Джей еще крепче прижал меня к себе. Одну руку он положил мне на плечо, а другой гладил по спине.
— С тобой я чувствую себя в безопасности, — прошептала я.
— Вы в полной безопасности, — подтвердил он.
И я не стала противиться накатившей на меня сонливости, ведь сон дает возможность забыться, но, могу поклясться, что, прежде чем уснуть, я почувствовала легкое прикосновение губ Ти Джея к своему рту.
Я проснулась в его объятиях еще до восхода солнца. Ужасно хотелось есть, пить и писать. Я вылезла из постели, вышла из дома и направилась в сторону леса, а на обратном пути остановилась, чтобы набрать кокосов и плодов хлебного дерева. Пока я чистила зубы, причесывалась и готовила завтрак, небо начало потихоньку светлеть.
