— Мы сможем попасть на прием к доктору Сандерсону только завтра. Я очень надеялась, что нас как-нибудь всунут вне очереди, но у доктора все расписано буквально по минутам.
— Все нормально, мама. Я так долго ждал, что один день ничего не изменит.
— Еще чего-нибудь съешь? — улыбнулась она, вытерев полотенцем руки.
— Нет. Я уже вполне сыт. Спасибо.
— А еще хочу записать тебя к стоматологу и парикмахеру, — сообщила мне мама и, отойдя от плиты, пошла звонить.
— Ну что, ты уже работаешь или как? — спросил я Бена. — Рабочий день в самом разгаре.
— Учусь в колледже. Сейчас зимние каникулы.
— Значит, ты поступил в колледж? И куда?
— В Университет штата Айова. Учусь на втором курсе. А как насчет тебя? Что собираешься делать?
— Я обещал Анне получить диплом о среднем образовании. Что будет потом — без понятия.
— Ты собираешься с ней и дальше встречаться?
— Да. Я уже жутко по ней скучаю. Ведь я целых три с половиной года просыпался рядом с ней.
— Старик, если я задам тебе еще один вопрос, обещаешь, что не будешь меня бить?
— Смотря какой.
— А каково это быть с такой, как она? И правду ли болтают насчет цыпочек постарше?
— Она не настолько старше меня.
— Ну, допустим. Но в любом случае, каково это?
— Нечто невероятное.
— А что она умеет делать?
— Бен, она умеет делать абсолютно все.
Глава 49. АННА
В Сарину гостиную вошла моя парикмахерша Джоан.
— Там, внизу, репортеры, — сказала она. — Думаю, меня тоже сфотографировали. — Она скинула пальто и обняла меня: — Анна, добро пожаловать домой. Благодаря таким историям, как твоя, начинаешь верить в чудеса.
— Я тоже, Джоан.
— Где тебе будет удобнее ее стричь? — спросила Сара.
Я уже успела принять душ, волосы были еще мокрые, поэтому Джоан усадила меня на табурет в Сариной кухне.
— А это что такое? — спросила Джоан, придирчиво изучив кончики моих волос.
— Ти Джей подпалил их, когда волосы слишком уж отросли.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет. Он вообще боялся, что вся голова может загореться. — Волосы у меня теперь спускались намного ниже лопаток. — Сними несколько дюймов. Ну и челку не мешало бы подровнять.
— Естественно.
Пока Джоан приводила в порядок мою шевелюру, она буквально засыпала меня вопросами об острове. Я рассказала им с Сарой о летучей мыши, что застряла у меня в волосах.
— Неужели она тебя укусила?! — ужаснулась Сара. — И что, Ти Джей ее убил?
— Ну да. Но все закончилось благополучно. Она не была заражена бешенством.
Джоан высушила мне волосы и разгладила их плоским утюжком. Она подняла повыше ручное зеркало, чтобы я могла посмотреть на результат ее работы. Теперь мои волосы снова имели здоровый вид, а концы были ровными.
— Вау! Почувствуйте разницу!
Сара хотела заплатить, но Джоан категорически отказалась от денег. Я поблагодарила ее за то, что согласилась обслужить меня на дому.
— Анна, это самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — тепло обняла и поцеловала меня Джоан.
После того как она ушла, я сказала Саре:
— Есть одно место, куда мне очень хочется пойти. Вот только как ускользнуть от толпы репортеров?
— Легко, — ответила Сара. — Я вызову такси.
Но не успели мы с Сарой открыть дверь, как репортеры, которые уже поджидали нас на ступеньках, тут же принялись выкрикивать мое имя. Мы с трудом протолкнулись через толпу и сели в подъехавшее такси.
— Жаль, что в твоем доме нет черного хода, — вздохнула я.
— Они нас и там достали бы. Стервятники поганые!
Сара назвала водителю адрес, и скоро мы уже въезжали в ворота кладбища Грейсленд.
— Вы не могли бы нас подождать? — попросила Сара водителя.
В сером небе кружились редкие снежинки. Я поежилась, но Сара, которая, похоже, была нечувствительна к холоду, даже не потрудилась застегнуть пальто. Она привела меня к могиле, где рядом были похоронены наши родители — Жозефина и Джордж Эмерсон.
Преклонив колена возле надгробия, я осторожно провела пальцем по выбитым на камне буквам и прошептала:
— Я все же вернулась.
Сара протянула мне носовой платок, чтобы я могла промокнуть навернувшиеся на глаза слезы.
Я представила папу в его нелепой панаме, расшитой блеснами, вспомнила, как он учил меня чистить рыбу. Как наполнял кормушку для колибри и наблюдал за крошечными созданиями, стаями прилетавшими попить воды. Я подумала о маме, о том, как она любила и свой сад, и свой дом, и своих внуков. Теперь мне уж не придется по воскресеньям за завтраком рассказывать ей о своих приключениях на ниве преподавательской деятельности, а она больше не сможет дать мне мудрого совета. Мне не суждено снова услышать голоса родителей. И тогда я закричала, чтобы выпустить наружу накопившуюся боль. Сара терпеливо ждала. Она понимала, что катарсис, в котором я так отчаянно нуждалась, — процесс небыстрый. Наконец слезы иссякли, и я встала с колен.
— Все. Теперь можем идти.
Сара положила мне руку на плечи, и мы медленно пошли к ожидавшему нас такси. Она дала водителю следующий адрес: надо было забрать детей, гостивших у родителей Дэвида.
Когда мы вошли в комнату, Джо и Хлоя тут же прекратили играть. Наверное, я показалась им чем-то вроде привидения. Сара, конечно, свято хранила память обо мне, и все же дети явно не могли понять, как тетя, которую они считали умершей, может стоять на пороге гостиной.
— Господи, как же я по вас, ребята, соскучилась! — опустившись перед ними на колени, нежно произнесла я.
Джо подбежал ко мне первым. Я обняла его, потом, отстранив на расстояние вытянутой руки, сказала:
— А ну, дай-ка мне на тебя посмотреть!
— У меня все зубы выпали, — сообщил он мне и, разинув рот, гордо продемонстрировал дырки между зубами.
— Похоже, ты не оставляешь зубную фею без работы.
Хлоя, которая уже начала постепенно привыкать к давно потерянной и вновь обретенной тете, наконец отважилась подойти чуть поближе.
— У меня тоже зубки выпали, — застенчиво прошептала она и открыла рот, чтобы показать уже свои дырки во рту.
— Здорово! Теперь вашей мамочке придется всю еду размешивать блендером. Беззубые вы мои!
— Тетя Анна, ты теперь с нами будешь жить? — спросила Хлоя.
— Поживу какое-то время.
