А пока что Пейнтер хотел получить хоть какое-то представление о том, чего ожидать. И для этого ему был нужен эксперт-геолог.
Обойдя вокруг стола, Чун вытянул наверх подробную карту национального парка. На ней было изображено кольцо гор, окружающих обширное плато, настоящее геотермальное сердце Йеллоустоуна. Затянутая паром долина простиралась на четыре тысячи квадратных километров — достаточно, чтобы вместить Лос-Анджелес со всеми пригородами; однако это была не обычная долина. Это была кальдера, круглое углубление наверху жерла гигантского вулкана, дремлющего под парком.
— Вот в чем проблема, — сказал Чун, постучав пальцем по середине кратера, где собралось обширное озеро. — Йеллоустоунская кальдера обозначает точку высокой геологической активности, место, где из глубины земли постоянно поднимается раскаленная жидкая мантия. Мантия попадает в огромную магматическую камеру, расположенную всего в четырех-пяти милях от поверхности. Изданных, собранных Йеллоустоунской лабораторией наблюдения за вулканами, известно, что некоторые небольшие магматические камеры находятся еще ближе к поверхности, и именно они подпитывают всю геотермальную активность этого региона. Дождевые осадки и подземный жар приводят в действие могучую древнюю гидравлическую систему, самый большой в мире паровой двигатель. Одна эта сила в прошлом уже не раз вызывала мощные гидротермические взрывы в долине. Само озеро Йеллоустоун образовалось после одного из таких взрывов, когда дожди и паводковые воды заполнили образовавшийся кратер. — Геолог остановил свой палец на озере и посмотрел на Пейнтера. — Но глубоко под землей давление медленно нарастает по мере того, как жидкая мантия поднимается, накапливаясь в этой огромной магматической камере.
— И закончится все это мощнейшим взрывом.
— Что в Йеллоустоуне за последние два миллиона лет происходило уже трижды. Первый взрыв проделал в земной коре дыру размером со штат Род-Айленд. Последний покрыл пеплом большую часть континента. Эти взрывы происходят регулярно, с такой же стабильностью, как и выбросы гейзера Старый Служака. Их периодичность — шестьсот тысяч лет.
— И когда был последний? — спросил Пейнтер.
— Шестьсот сорок тысяч лет назад. — Геолог многозначительно посмотрел на Пейнтера. — Так что новый взрыв запаздывает. Вопрос не в том, произойдет ли взрыв сверхвулкана; вопрос в том, когда это произойдет. Извержение неизбежно, и все геологические данные свидетельствуют о том, что оно начнется в самое ближайшее время.
— Какие данные?
Порывшись в бумагах, Чун достал пачку отчетов Американской геологической службы и сейсмографические сводки обсерватории наблюдения за вулканом.
— Эти данные собираются начиная с тысяча девятьсот двадцать третьего года, — заговорил он, размахивая документами. — Местность в этом регионе неуклонно поднимается под нарастающим внутри давлением, но начиная с две тысячи четвертого года скорость вспучивания поверхности резко возросла втрое, достигнув максимального значения за все время наблюдения. Дно в одном конце озера Йеллоустоун, покрывающего кальдеру, поднялось настолько, что в другом конце вода перехлестнула через край, погубив прибрежные деревья. В других участках лес гибнет, потому что корни деревьев высушивает подземный жар. Вдоль туристических троп забили горячие источники, серьезно обварив несколько человек. Повсюду в земле возникают глубокие трещины, которые видны во время облетов с воздуха. Из них поднимаются горячий пар и ядовитые испарения, убивающие бизона на месте. — Чун хлопнул пачкой бумаг по столу. — Эта пороховая бочка готова рвануть в любой момент.
— И кто-то только что запалил фитиль, — заметил Пейнтер.
Он представил себе массивные волны нейтрино, которые выливались где-то на территории парка, неумолимо приближая неизбежный взрыв в сто раз сильнее того, который случился в Исландии.
— Чего можно ожидать, если нам не удастся это остановить? — спросил Пейнтер. — Что произойдет, если кальдера вскроется?
— Катаклизм. — Чун угрюмо уставился на россыпь отчетов и наблюдений. — Во-первых, это будет самый мощный взрыв из всех тех, что человечество слышало на протяжении последних семидесяти тысяч лет. В считаные минуты сто тысяч человек будут погребены под пеплом, сожжены живьем раскаленными пирокластическими потоками или раздавлены ударной волной. Магма взметнется в воздух на высоту двадцать пять миль. Подземная камера исторгнет такой объем лавы, что, если равномерно распределить ее по территории Соединенных Штатов, она покроет всю страну слоем толщиной пять дюймов. Однако основная часть этого потока придется на западные штаты. Весь северо-запад будет стерт с лица земли. Что касается остальной страны и остального мира, главным убийцей станет пепел. По оценкам, он покроет две трети страны слоем толщиной по меньшей мере в метр, что сделает землю бесплодной и непригодной для обитания. Но хуже всего то, что пепел, поднявшийся в атмосферу, перекроет солнечный свет и температура земли понизится на двадцать градусов. Это приведет к вулканической зиме, которая продлится несколько десятков, а то и сотен лет.
Пейнтер представил себе всемирный голод, хаос, смерть. Он вспомнил рассказ Грея про извержение вулкана Лаки, случившееся вскоре после основания Америки. Та сравнительно небольшая катастрофа погубила шесть миллионов человек.
Пейнтер всмотрелся в пепельно-серое лицо Чуна.
— Это будет конец всего человечества?
— Такое однажды уже произошло. Всего семьдесят тысяч лет назад. Извержение сверхвулкана на Суматре. Последовавшая за ним вулканическая зима практически полностью уничтожила население земли, общая численность людей по всему земному шару сократилась до нескольких тысяч. Тогда человек как биологический вид был на волосок от гибели, но все-таки человечество выжило. — Геолог не мигая смотрел Пейнтеру в глаза. — На этот раз нам повезет меньше.
00 часов 28 минут
Сидя в соседнем кабинете, Хэнк слушал зловещее предсказание Чуна.
Его пальцы лежали на клавиатуре компьютера, но глаза не видели экран. Пожилой ученый представил себе гибель всей цивилизации. Ему вспомнилось апокалиптическое пророчество старейшин юты о пещере в горах Юинты, о том, как Великий дух восстанет из-под земли и уничтожит весь мир, если кто-то осмелится вторгнуться в пещеру.
И вот теперь это пророчество сбывалось.
На длинные узловатые пальцы Хэнка упала тень. Его руку накрыла другая рука, теплая, не тронутая старческими морщинами.
— Все хорошо, профессор, — сказал Джордан. Парень сидел рядом, собирая страницы, распечатанные на лазерном принтере. — Возможно, это даже не в Йеллоустоуне.
— Нет, это там.
Хэнк не мог стряхнуть с себя отчаяние, усугубленное воспоминаниями о Мэгги и всех остальных, кто погиб.
«Столько жизней…»
Внезапно пожилой профессор проникся неприязнью к молодости Джордана, к его бесконечному оптимизму и непоколебимой вере в собственное бессмертие. Хэнк оглянулся на парня, но то, что он увидел на лице юноши, говорило совсем о другом. Мешки под глазами, ссадины, синяки, страх, выраженный в напряжении каждой мышцы, — и все это объяснялось не отсутствием жизненного опыта. Просто Джордан стал взрослым.
