— Садись в седло, — велел француз. — Будь готов скакать что есть мочи.
Не успел Билли вставить сапог в седло, как француз снова скрылся в темноте. Мальчишке ничего не оставалось, кроме как взобраться в седло. Похоже, своим весом он успокоил лошадь. Билли обхватил руками взмокшую от пота лошадиную шею. Сердце его по-прежнему бешено колотилось, в ушах стучала кровь. Ему хотелось зажать уши руками, оградиться от жутких криков, но он уставился в темноту, стараясь разглядеть, не приближаются ли дикари.
«Нет, это не дикари», — напомнил себе Билли.
Позади хрустнула ветка. Обернувшись, Билли увидел хромающую фигуру. По покрою камзола и блеску шпаги он определил, что это француз. Ему захотелось соскочить с лошади, схватить этого человека за плечи и заставить его дать хоть какое-то объяснение этому вероломному кровопролитию.
Фортескью, шатаясь, приблизился к нему. У него из бедра чуть выше колена торчала сломанная стрела. Подойдя к Билли, француз протянул ему два больших предмета.
— Возьми их и держи завернутыми в шкуру.
Мальчик принял ношу. С ужасом он увидел, что это верхушка черепа чудовища, расколотая на две половины и покрытая внутри золотом. Судя по всему, Фортескью отделил ее от остального черепа.
Но зачем?
Не имея времени задавать вопросы, Билли сложил два костяных блюда, инкрустированных золотом, в бизонью шкуру на коленях.
— Скачи! — приказал Фортескью.
Билли взял поводья, но в последний момент заколебался.
— А как же вы, сэр?
Фортескью положил руку ему на колено, словно чувствуя его животный ужас и стараясь его успокоить.
— У твоей лошади ноша велика и без моего веса. Ты должен скакать так быстро, как только сможешь. Доставь это туда, где оно будет в безопасности.
— Куда? — спросил Билли, сжимая поводья.
— Новому губернатору Виргинии. — Француз отступил назад. — Доставь это Томасу Джефферсону.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВТОРЖЕНИЕ
1
Наше время
18 мая, 13 часов 32 минуты
Скалистые горы, штат Юта
Это было похоже на вход в преисподнюю.
Двое молодых парней стояли на гребне, нависшем над глубокой расселиной, погруженной в тень. Им потребовалось восемь часов, чтобы подняться из крошечного поселка Рузвельт до этого глухого места в самом сердце Скалистых гор.
— Ты уверен, что это то самое место? — спросил Трент Уайлдер.
Чарли Рид достал сотовый телефон, сверился с навигатором, затем изучил старинную индейскую карту, нарисованную на куске оленьей шкуры и запаянную в прозрачный пластиковый пакет.
— Думаю, да. Если верить карте, на дне этого ущелья течет ручей. Вход в пещеру должен быть там, где ручей резко поворачивает на север.
Поежившись, Трент смахнул с волос снег. Хотя в долине пестрый ковер полевых цветов уже возвестил о приходе весны, здесь, высоко в горах, зима еще держалась крепкой хваткой. Воздух оставался холодным, и горные вершины вокруг были покрыты снегом. Что еще хуже, с самого утра небо было затянуто низкими тучами, и наконец повалил снег.
Трент окинул взглядом узкое ущелье. Казалось, оно бездонное. Далеко внизу из моря тумана поднимался черный сосновый лес. Со всех сторон вокруг вздымались голые скалы. Хотя ребята и захватили веревки и альпинистское снаряжение, Трент надеялся, что оно не понадобится.
Однако на самом деле его тревожило не это.
— Может, лучше все-таки не спускаться туда, — промямлил он.
Чарли удивленно поднял брови.
— И это после того, как мы лезли сюда целый день?
— А что насчет проклятия? Твой дед…
Чарли небрежно махнул рукой.
— Старик уже одной ногой в могиле, а голова у него насквозь проспиртована. — Чарли похлопал друга по плечу. — Так что не надо марать штаны от страха. Скорее всего, в пещере лишь несколько наконечников стрел да разбитые горшки. Может быть, даже пара костей, если нам повезет. Пошли.
Тренту ничего не оставалось, кроме как последовать за Чарли вниз по узкой оленьей тропе, которую они обнаружили раньше. Пробираясь вперед, Трент хмуро смотрел на спину ярко-красной куртки Чарли с двумя вышитыми орлиными перьями — эмблемой Университета штата Юта. Сам он по-прежнему был в своей школьной куртке с изображением пумы. Ребята дружили еще с начальной школы, однако в последнее время их пути стали расходиться. Чарли только что окончил первый курс университета, в то время как Трент работал в авторемонтной мастерской своего отца. Уже этим летом Чарли собирался устроиться помощником юриста резервации Юинта.
Его друг был восходящей звездой, и Тренту скоро понадобится телескоп, чтобы наблюдать за ним из крошечного поселка Рузвельт. Но чему тут удивляться? Чарли с юных лет затмевал своего друга. Разумеется, дело усугублялось и тем, что он был наполовину юта и унаследовал смуглую кожу и длинные черные волосы своего народа. Рыжий ежик Трента и буйная россыпь веснушек на носу и щеках навеки отвели ему роль ведомого Чарли на всех школьных вечеринках.
Хотя вслух этого никто не говорил, похоже, оба сознавали, что теперь, когда им на плечи легла тяжесть взрослой жизни, детской дружбе пришел конец. Поэтому в качестве ритуального прощания они согласились на это последнее приключение — поиски пещеры, священной для племени юта.
По словам Чарли, лишь нескольким старейшинам племени было известно об этом погребальном святилище в горах Юинта. И те, кто знал, не имели права никому об этом рассказывать. Сам Чарли проведал о тайне исключительно благодаря тому, что его дед слишком любил бурбон. Чарли сомневался, что дед вообще помнил о том, как однажды показал ему старинную карту на оленьей шкуре, спрятанную в пустотелый бизоний рог.
Впервые Трент услышал этот рассказ, когда они с Чарли только перешли в среднюю школу. Они с другом залезли в палатку, и Чарли, для пущего эффекта поднеся к подбородку фонарик, поделился жуткой тайной.
— Мой дед говорит, в этой пещере по-прежнему обитает Великий дух. Охраняет таинственное сокровище нашего народа.
— Какое еще сокровище? — с сомнением спросил Трент.
В ту пору его гораздо больше интересовал журнал «Плейбой», тайком взятый в отцовском шкафу. Вот что было для него настоящим сокровищем.
Чарли пожал плечами.
— Не знаю. Но на него наложено проклятие.
— Что ты имеешь в виду?
Его друг поднес фонарик ближе к подбородку и зловеще изогнул брови.
— Дедушка говорит, что тому, кто проникнет в пещеру Великого духа, никогда уже не вернуться обратно.
— Это еще почему?
— Потому что если кто-нибудь выйдет из пещеры, миру наступит конец.
