Патруль уже ждал прибытия эвакуирующихся. Особенно ценный груз, который сейчас Эдвард держал на коленях.
В этом младенце, запеленатом в теплые одеяльца и тихонько попискивающем, были сосредоточены все надежды и чаяния Блейка. Ребенок был гарантией его спасения из водного плена. Он уже позвонил, доложил о нападении и особо подчеркнул, что младенец у него. Но услышал в ответ холодный, искаженный компьютерным устройством голос. Все под контролем, мы этим занимаемся. Ваша задача — обеспечить безопасность ребенку.
Эдвард и собирался это сделать.
Он снова посмотрел в иллюминатор. Лодка была рассчитана на десять человек, но находился он здесь вдвоем с Петрой.
За лодкой царила тьма, как в глубокой пещере. Еще на выходе Блейк видел сверкание голубоватых молний по всей длине центрального пилона; взрывы сотрясали стальную арматуру внутри бетонных стен, расшатывали и ослабляли всю структуру. Разрушение огромной башни продолжалось, и в падении своем она могла разнести все вокруг.
И это касалось не только одного пилона.
Вот в темноте сверкнула еще одна голубая вспышка — она сопровождалась страшным гулом, — и откуда-то снизу вылетела целая груда камней. Это рушились подземные нижние этажи сооружения. Гром сотряс все вокруг, лодка их заходила ходуном. На секунду показалось, что весь мир под ним превратился в лес из молний — захватывающее и холодящее душу зрелище.
Глядя на все это, Блейк вспомнил еще одно высказывание, знакомое со времен беззаботной молодости.
Ничто хорошее не вечно.
03 часа 56 минут
— Бегите! — крикнул Грей и указал на лифт.
Все члены его команды бросились к кабине. Ледяная вода доходила уже почти до колен.
Ковальски нес на руках Аманду, высоко поднимая ноги, боясь наступить на металлических пауков в холле. Но последние из этих автоматизированных чудовищ уже погибли в ледяной воде.
Они добрались до лифтов, и электричество там еще было — но надолго ли?
Грей надавил на кнопку, открыть двери.
Но тут еще один страшный удар сотряс помещение, и сопровождался он глухим гулом. В помещение ворвался новый, более мощный поток воды, целый вал; он накатывал прямо на них, набирал силу.
Двери начали открываться — страшно медленно…
Волна налетела и буквально внесла их в кабину. Через секунды вода доходила уже до пояса. Холод пронизывал до костей. Дрожа всем телом, Сейхан надавила на кнопку первого этажа. Грей затаил дыхание. Все стояли, подняв головы, молясь про себя о том, чтобы подъемные механизмы еще работали.
Грей представил турбины, которые видел наверху — ключевым словом тут было именно наверху. Возможно, генераторы, вырабатывающие электроэнергию, еще не залило.
Надежда его оправдалась — лифт начал подниматься. И воды в кабине становилось все меньше. Все облегченно выдохнули.
И тут вдруг Аманда тихо застонала — действие анестезии заканчивалось. И это тоже показалось добрым знаком, несмотря на то что из головы ее по-прежнему торчал кусок хирургического сверла. Оказавшись в безопасном месте, они попробуют…
Тут кабину так тряхнуло, что всех их отбросило в одну сторону.
Грей прислушался.
Откуда-то снизу нарастал глухой рокот, с каждой секундой становившийся все громче; примерно такие звуки издает приближающийся на всех парах тяжелый товарняк. И Грей представил, как в шахте лифта поднимается целый столб воды. Очевидно, взорвался кессон пилона, расположенный прямо под ними.
— Проезжаем технические этажи, — сказала Сейхан и положила ему руку на плечо, вкладывая в этот жест все надежды.
Почти на месте.
Они будут в безопасности, как только лифт поднимется над уровнем моря. Как только окажутся в сухом вестибюле первого этажа.
И тут вдруг вырубился свет.
Кабину затрясло, она остановилась.
Ковальски тихо чертыхнулся в темноте.
— Генераторы, — прошептала Сейхан.
Вода, очевидно, достигла этого уровня и продолжала подниматься. Грохот «товарняка» нарастал, превратившись в вой.
— Держись! — крикнул Грей.
Нижнюю часть кабины сотряс удар, от которого ее так и подкинуло вверх. И она продолжала подниматься, неуверенно, рывками.
Что ж, по крайней мере, движутся они в верном направлении. Но сколько это еще будет продолжаться?
— Такер, помоги открыть двери!
Грей понимал: у них только один шанс. Как только схлынет этот поток, кабина рухнет вниз, в шахту.
И вот они вдвоем навалились на двери, поднажали изо всех сил, и двери открылись. Перед глазами проплыли стены лифтовой шахты — затем показались двери, открывающиеся в вестибюль первого этажа. Кабина закачалась на мелких волнах, затряслась и остановилась, балансируя на кончике мощного фонтана воды.
Но длилось это всего секунду-другую.
Вода ворвалась в открытые двери, стала быстро затапливать кабину, и та начала медленно опускаться.
— Быстрей!
Грей с Такером вцепились в двери, выходящие на первый этаж, разжали их и держали так, чтобы остальные могли выйти. Сейхан помогала Ковальски держать Аманду. Но кабина все равно продолжала опускаться все ниже и ниже.
Такер подхватил свободной рукой Каина и выбросил его из лифта. Затем кивнул Грею. Она стояли в воде уже по грудь. Лишь верхняя половина кабины оставалась на уровне первого этажа.
— Давай! — крикнул Такер.
— Вместе, — заспорил с ним Грей.
У них не было возможности досчитать даже до трех — оба просто нырнули в отверстие, сильно оттолкнувшись от кабины ногами, и она ушла вниз, продолжила погружение.
Грей помог Такеру подняться.
Они прошли несколько шагов и лишь затем с облегчением выдохнули.
Сейхан присела на корточки рядом с Ковальски. Она осматривала Аманду, проверяла ее состояние. А потом выпрямилась, и на лице ее отражалось беспокойство.
— Что? — спросил Грей.
— Она родила ребенка.
Такер, расплескивая воду, подошел поближе.
— Но живот-то у нее по-прежнему большой.
— Был больше, — заметил Ковальски, снова подхватил Аманду на руки и понес к лестнице, где было меньше воды.
— Преждевременные роды, — сказала Сейхан. — Или от стресса, или же они вызвали их искусственно.
Такер покосился на затопленную шахту лифта, на лице застыло виноватое выражение.
— Я не знал. Если б знал, поискал бы получше. Постарался бы найти ребенка.
Грей опустил ему руку на плечо.
— Да мы и так едва успели. Задержались бы еще хоть на минуту, и Аманда была бы уже мертва. Как и все мы, к слову. И потом, неизвестно, может, ребенок родился мертвым. А может, его уже вывезли отсюда.
