– Нет, не в порядке.
Билл нагнулся вперед, и в его голосе чувствовалась искренняя поддержка:
– Сделай перерыв, Перри, отдохни. У тебя не было срывов уже несколько лет. И это хорошо.
Перри уставился куда-то в сторону.
– Я все еще боюсь. Боюсь, что не совладаю с собой. Наброшусь на кого-нибудь и поколочу, прежде чем пойму, что наделал.
– Успокойся, никого ты не поколотил. И не колотил в течение очень длительного времени. А от твоих душещипательных извинений я скоро расплачусь, – улыбнулся Билл.
Перри в который раз поблагодарил Всевышнего за то, что у него есть такой друг, как Билл Миллер. Не будь его, он бы давно коротал свои дни в одной из федеральных тюрем.
Билл похлопал друга по плечу.
– Перри, тебе стоит отдать должное. Ты ни капельки не похож на своего отца. Весь негатив ты оставил позади. Надо просто быть осмотрительным, вот и все. Научись держать себя в руках. Ну а теперь, может, прекратим хныкать и посмотрим футбол?
Перри взглянул на экран, и глаза его вновь загорелись. Он забыл о небольшом инциденте, неприятные воспоминания об отце также быстро рассеялись. Его начисто поглотила игра.
После дружеского похлопывания Билла в предплечье с новой силой возобновился злополучный зуд. Перри инстинктивно взялся расчесывать руку, следя за тем, как нападающий «Упаковщиков» упал как подкошенный после жесткой остановки лайнбэкером соперников.
Билл сделал большой глоток пива и пристально посмотрел на руку Перри.
– Может быть, стоит отбросить дурные мысли и просто обратиться к врачу?
– Все доктора мошенники. Им лишь бы деньги с человека содрать.
– У тебя за плечами колледж, приятель, ты образованный человек! Неужели ты думаешь, что врачи – это средневековые лекари, умеющие только пускать больному кровь и использовать пиявок для отсасывания из тела злых духов?
– Не люблю докторов, – упрямо повторил Перри. – Не люблю и не доверяю им. Вот и все.
На экране квотербек «Упаковщиков» принял снэп
[8]
и сделал вид, что отдает пас партнеру. Лайнбэкер дернулся, сделав шаг вперед, и Перри заметил, как в середине поля открылась свободная зона. Квотербек тоже это заметил и, выпрямившись, с силой запустил овальный мяч в энд-зону, за несколько ярдов позади лайнбэкера. Принимающий в длинном прыжке нырнул за мячом, обеспечив «Упаковщикам» преимущество в два мяча за какие-нибудь четырнадцать секунд до конца матча.
– Черт побери, – нахмурился Перри. – Как я ненавижу квотербеков!
Изнутри его точила давно знакомая зависть. Тяжело наблюдать еженедельные схватки в НФЛ, зная, что здесь его родное поприще, что он не просто был бы здесь достойным игроком, а доминировал бы на поле. Перри тихо проклинал травму, положившую конец его спортивной карьере.
– Сначала «Львы», теперь «Золотоискатели», а ты до сих пор не выяснил проблемы у «Пуллмана», – сказал Билл. – Видимо, для тебя неделя не задалась, приятель.
– Да уж, не говори, – протянул Перри, почесывая руку. В его голосе послышалось смирение.
12
Ключи к разгадке
Маргарет выгнула спину и сделала вдох, пытаясь успокоить нервы. Громоздкий биокостюм стеснял каждое движение. Руки слегка дрожали, и это мешало работе с лапароскопом.
Такой хирургический инструмент применяется для операций в брюшной полости и состоит из чувствительной волоконно-оптической камеры и приспособления для различных зондов, скальпелей, буров и других устройств. Камера, укомплектованная собственным освещением, едва крупнее кусочка нити. Хирурги применяют лапароскоп для выполнения тонких и ответственных операций без вмешательства в организм пациента традиционными методами.
Лишь немногие используют такое оборудование для аутопсии, но Маргарет хотелось исследовать область вокруг странного новообразования, стараясь как можно меньше повредить его. Похоже, выбранная стратегия оправдывалась.
Так же как и при обследовании трупа Шарлотты Уилсон, новообразования уже прошли стадию разложения и превратились в жидкую черную пульпу. В самом наросте исследовать было нечего. Распад окружающих тканей происходил с пугающей быстротой, но на этот раз доктор Монтойя оказалась более подготовлена. С помощью лапароскопа она обследовала области ниже и вокруг нароста. Глубоко внутри, почти возле кости и в середине разлагающейся черной плоти обнаружилась частичка вещества, которая явно не принадлежала жертве.
Маргарет с хрустом сжала кулаки, сделала еще один глубокий вдох, затем взяла в левую руку пульт управления камерой. На мониторе появилось изображение почерневшей внутренней части нароста. Она знала, что процесс гниения скоро распространится на другие части тела, за несколько часов растворив их и превратив в бесполезную кучу слизи. Дорога каждая секунда.
Дрожь в руках прекратилась; для такой тонкой работы требовались спокойствие и уверенность. Кусочек вещества, не более четверти дюйма в поперечнике, походил на часть новообразования. Он был черным, то есть такого же цвета, что и запекшаяся кровь вокруг, однако отражал свет почти как пластик.
Левой рукой Маргарет манипулировала камерой, приближая ее к черному кусочку. Правой рукой она управляла троакаром, полой трубочкой, через которую специализированные хирургические инструменты могли получить доступ к полостям тела без совершения надрезов. На троакаре крепился крошечный пинцет. Словно увлеченный ребенок за пультом дорогой видеоприставки, она приближала пинцет к черному пластиковому пятнышку. Палец покоился на пусковой кнопке.
Маргарет подкорректировала управление камерой. Изображение, слегка искаженное от сильного увеличения, сфокусировалось на загадочном блестящем пятнышке. Части пинцета напоминали клешни металлического монстра, готовые схватить одинокую жертву в море черной слизи.
Она мягко нажала на кнопку пуска. Кончики пинцета крепко ухватили странный материал, выдавив пузырьки слизи.
– Прекрасная работа, – сказал Эймос. – Первая попытка прошла удачно. Немедленно выдать леди сигару.
Маргарет улыбнулась и потянула пинцет на себя. Материал сопротивлялся. Она посмотрела на монитор, осторожно повернула пинцет в одну сторону, затем в другую, покачивая зажатый объект. Выяснилась причина сопротивления: видимо, объект каким-то образом держался за ребро. Маргарет снова потянула пинцет, теперь сильнее. Раздался хлюпающий звук, когда крохотный пинцет, измазанный омерзительной слизью, выскочил из раны.
Эймос держал под пинцетом чашку Петри. Маргарет надавила на пуск, но маленькое пятнышко прилипло к нижнему зажиму. Эймос схватил скальпель, потом мягко подтолкнул объект в чашку Петри.
Маргарет взяла чашку и поднесла ее к лицевой панели. Пятнышко неспроста так прочно держалось на кости. Оно походило на шип черной розы.
