Из своего кабинета вышла Элейн.
— Это еженедельное обновление, — сказала она, подавая Ребекке конверт из плотной бумаги.
— Мое… Да. Мое обновление. Мне нужны записи обо всех смертях, произошедших за последние шесть месяцев.
Ребекке по-прежнему было трудно произносить слова.
— Да, Байрон, тебе звонили из приемной мэра. Новое нападение неизвестного животного. На этот раз — со смертельным исходом. Мэр хочет встретиться с вами обоими.
Байрон и Ребекка переглянулись.
— Вы связались с Алланом? — спросил Байрон.
— Он уже едет, — сообщила Элейн и уже мягче добавила: — После того, как я выдам Ребекке нужные ей материалы, я хотела бы отправиться в кондитерскую Черри и проглотить несколько сандвичей.
— Только не забудьте запить их кофе.
— Обязательно.
— Спасибо за сообщения. Я буду внизу.
Дверь, ведущая в подвал, открылась и тут же закрылась с обратной стороны. Щелкнул замок.
Элейн повела Ребекку в другой кабинет, где стоял высокий серый шкаф.
— Каждую неделю я делаю резервную копию и складываю сюда. В отдельном списке перечислены фамилии скончавшихся.
Элейн достала нужную папку и раскрыла ее.
— Смотри. Данные группируются по семьям, и внутри семьи на каждого скончавшегося заводится своя учетная запись. Дата, причина смерти и сопутствующие данные.
Рассказывая, она водила пальцем по записям, подкрепляя объяснения примерами.
— Естественно, основной информационной единицей является фамилия умершего, но я делаю дополнительные ссылки на картотеку, собранную по факту смерти. Эта картотека находится вот здесь.
Элейн выдвинула каталожный ящик.
— Вы меня восхищаете, — призналась Ребекка.
— Электронная версия проще, — добавила Элейн. — Однако покойная миссис Барроу предпочитала бумажные документы.
— Она не любила менять заведенный порядок, — сказала Ребекка.
Суровое лицо Элейн стало еще мягче.
— Твоя бабушка была замечательной женщиной. Я очень уважала Энн, но, когда она умерла, я думала, что Уильям и Мэйлин поженятся. Я даже осмелилась им это сказать, но они оба так на меня посмотрели. А ведь она любила его, и он ее.
— Знаю, — прошептала Ребекка.
— Но они оба были упрямыми. — Элейн покачала головой и грустно улыбнулась. — Такую любовь редко встретишь. Подумать только: они нашли ее дважды.
Ребекка сжала конверт.
— Сомневаюсь, что любовь обязательно должна вести к браку. Бабушка любила Уильяма, но это не значило…
— Конечно, меня никто не спрашивает. Но будь я матерью Байрона, я бы ему всю плешь проела, убеждая его жениться на тебе. А то вы оба годами делаете вид, будто не любите друг друга. Если желаешь знать, это первостатейная глупость.
Лицо Элейн вновь приняло свое прежнее выражение, пугавшее не только Ребекку, но и многих, кому приходилось с ней общаться.
— Но ведь меня никто не спрашивает.
— Такие вопросы людям лучше решать самим, — сказала Ребекка.
Элейн вздохнула.
— Или привычнее затягивать. Надеюсь, рано или поздно у кого-нибудь из вас хватит ума спросить мое мнение.
Ребекка не знала, смеяться ли ей или деликатно поставить Элейн на место. Смех перевесил.
— Хорошо. Если мы поумнеем, то обязательно спросим ваше мнение.
— Договорились, — довольная Элейн показала на пустой письменный стол. — Вот твое рабочее место. Думаю, что в ближайшие лет десять здесь вряд ли понадобятся кардинальные перемены.
Ребекка сдержалась, чтобы не засмеяться еще раз. С юмором у Элейн было туговато.
— Вообще-то меня бы устроили электронные версии. С ними проще работать.
— Все они хранятся на жестком диске компьютера. Прошлым летом я специально училась на компьютерных курсах, — с волнением в голосе сообщила Элейн.
У нее засверкали глаза, а на губах вновь появилась улыбка.
— Я на этой же неделе все тебе покажу. А теперь не буду тебе мешать. Появятся вопросы — я у себя. Только в кондитерскую сбегаю.
— У вас все так четко продумано, так что запутаться практически невозможно. Спасибо, Элейн.
Секретарша-управляющая ушла. Ребекка уселась за стол и раскрыла конверт.
Некоторое время Байрон стоял, не приступая к работе. Все его мысли по-прежнему были заняты неожиданной переменой, произошедшей с Ребеккой в трейлере. Он видел ее в разных состояниях, однако все они отвечали реакциям и состояниям живого человека. Но теперь в Ребекке появилось что-то от женщин, встречавшихся ему на улицах города мертвых, и это его неприятно поразило.
Чтобы отогнать от себя тревожные мысли, Байрон принялся за работу. Он начал с трупа мужчины. Тело было худощавым, жилистым. Скорее всего, погибший занимался физическим трудом. Баловнем судьбы его явно не назовешь. На левой руке Байрон увидел шрам — след удара ножом. Еще один шрам — след от пули — находился на правом бедре. Тем не менее следы от нападения Дайши поражали своей жестокостью. Одно предплечье было прокушено до кости, а горло и шея — обглоданы до ключиц. Мышцам правой руки тоже досталось.
«А ведь посмотришь — хрупкая, слабенькая девочка», — подумал Байрон.
Он еще раз оглядел труп и покачал головой. Не могло быть и речи, чтобы на церемонии прощания открывать гроб.
Мертвая убийца. Чудовище в облике хрупкой, слабенькой девочки. Байрону вспомнилось предостережение отца: к чудовищам — никакого снисхождения. Сколько же подобных ужасов пересмотрели за свою жизнь Уильям и Мэйлин?
Если девчонка-подросток стала таким чудовищем, в туннеле от нее можно ждать любых фокусов. Байрону не верилось, что в стране мертвых она моментально успокоится. И спросить не у кого. Отец оставил его один на один с миссией, едва успев что-то рассказать.
В дверь постучали.
— Это я, Элейн.
— Вы же собирались в кондитерскую, — напомнил Байрон.
— Кондитерская от меня не убежит. Аллан приехал. Сейчас будет здесь. Тебе нужно выйти. Он привез тело… Бонни-Джин.
Байрон отпер дверь.
— Что? Сестра Эмити?
Элейн кивнула.
— Аллан сделает все, что нужно.
Байрон стянул с руки одноразовые перчатки.
— Тогда мне нужно…
— Тебе нужно пойти в бывший кабинет Мэйлин и побыть с Ребеккой. Эмити есть кому утешить, — перебила его Элейн. — Обо всех необходимых приготовлениях я позабочусь сама.
Байрон запихнул в мусорный бак почти чистые перчатки и фартук.
— Но зачем мне идти к Ребекке? Она что, не разберется в бумагах одна?
