Пуэнте был плотным седовласым мужчиной, которому недавно перевалило за шестьдесят. В далекой юности он вместе с Кастро участвовал в революционном перевороте в Гаване, теперь же стал главой иностранного отдела воздушной разведки.
— Ага, El Singular, — сказал Пуэнте из-за своего большого письменного стола.
Крус улыбнулся. Ему уже доводилось слышать это прозвище — Единственный. Возможно, это было оценкой его способностей, но больше смахивало на ядовитое и явно антиреволюционное замечание касательно состояния Военно-морского флота Кубы и количества подводных лодок в нем.
— Генерал, — поздоровался Крус.
Несмотря на то что никто здесь не носил форму, Крус встал по стойке «смирно».
— Садись, — ответил генерал, указывая на удобное кресло, стоящее под углом к письменному столу.
Кабинет был уютным, но немного запущенным. У стены располагался обитый потертым вельветом диван, совсем не подходящий по стилю к остальной обстановке. Пол был покрыт персидским ковром — из тех, что производились англичанами на хлопкопрядильных фабриках в двадцатые годы двадцатого века, а не из Ирана или Афганистана столетней либо двухсотлетней давности. Окно с темными стеклами, затянутое постоянным искусственным туманом, выходило на задние дворы соседних типовых домов. С потолка лился ослепительный свет флуоресцентных ламп. Верховный лидер революции был все еще жив, но заметно сдал, как и вся высшая власть.
Крус сел.
— Ну-ка, расскажи мне, что ты нашел в джунглях, — снова заговорил генерал.
Крус подробно описал то, что он видел, и изложил все обстоятельства дела. Это заняло пятнадцать минут. Неужели он проделал столь долгий путь, чтобы дать пятнадцатиминутный отчет, в который никто не хотел верить.
— Ты уверен относительно серийных номеров?
— Да, сэр. Я их записал.
Генерал кивнул.
— Мы получили подтверждение. Их сделали в тысяча девятьсот шестидесятом году на заводе «Пантекс» в Амарилло, штат Техас.
Крус ждал. Генерал несколько мгновений смотрел на него, потом взял со стола красную пачку «Попьюларс» и прикурил от очень древнего зеленого «Ронсона». Крусу он сигарету не предложил.
— Мы обеспокоены, — сказал Пуэнте.
— Да, сэр.
Крус не понимал, кого генерал имел в виду, говоря «мы», но спрашивать не стал, считая, что это будет политической ошибкой. Теперь средний человек на Кубе не знал, кто к какой фракции принадлежит и насколько криминальной может быть его деятельность. С того момента, как Крус увидел бомбы в джунглях, он хотел только одного — переложить ответственность на плечи других людей.
— Устройства утеряны в Nochebuena, канун Рождества тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
— Ракетный кризис.
— В то время американцы ежедневно делали сто семьдесят восемь стратегических вылетов, и каждый самолет нес по меньшей мере один термоядерный заряд. Возникновение тактических или логистических проблем было неизбежно. Американцы старались скрывать случаи так называемой «Сломанной стрелы»
[45]
. — Генерал сильно затянулся и выдохнул дым через ноздри. — Считалось, что самолет исчез во время последней фазы полета, либо в Юкатанском проливе, либо в заливе.
— Они пытались его искать?
— В том районе находилось несколько военных кораблей, поэтому мы полагаем, что поиски велись. Однако они не могли сообщить мексиканским властям, что потеряли водородные бомбы.
Крус понял, что генерал размышляет вслух.
— Разумеется, сэр.
— Американцы очень ленивая нация. «С глаз долой, из сердца вон», — кажется, так они говорят. Падение бомб на суше влечет за собой слишком серьезные проблемы, поэтому они решили, что такого просто не может быть, понимаешь?
— Да, сэр.
— Однако именно так и случилось.
— Да, сэр.
— А теперь ты привлек к этому факту наше внимание.
Слова генерала прозвучали почти как обвинение.
— Да, сэр.
— И как же нам поступить?
В ранние, черно-белые революционные времена они бы сделали так, чтобы Крус «исчез» вместе с проблемой, но теперь такое решение становилось слишком сложным из чисто практических соображений. И потом, оставался Гусман, действия которого было невозможно просчитать.
— Я не знаю, сэр, — ответил Крус. — Что мы собираемся предпринять по этому поводу?
— Этот Гусман, торговец наркотиками, действительно решил, что может продать нам бомбы?
— Да, он так думает.
— Dios
[46]
, — пробормотал Пуэнте и, покачав головой, затушил сигарету в стеклянной пепельнице, которая стояла на письменном столе. — Он спятил?
— Да, сэр, — ответил Крус. — Почти наверняка. Гусман рассчитывает, что мы станем его союзниками, если он продаст Кубе оружие. Он хочет стать диктатором Мексики. Кем-то вроде Адольфа Гитлера.
— Или Сталина? — усмехнулся Пуэнте.
— Я думаю, ему все равно, сэр.
— Ты знаешь, как устроена водородная бомба, капитан?
— Очень смутно, сэр.
— Это все равно что использовать ручную гранату для того, чтобы подорвать аммиачную селитру. Ядерный взрыв приводит в действие плутониевую бомбу. Расщепление атомного ядра ведет к синтезу. Грязная штука. В бомбы на стратегических бомбардировщиках «Б-47», летавших над Кубой, были вставлены взрыватели, иными словами, они находились в полной боевой готовности. Ты понимаешь, что это означает?
— Что они опасны.
— Совершенно верно. Попытка перевезти два таких устройства через джунгли, чтобы погрузить их на борт твоей подводной лодки, будет самоубийством.
— Так что же нам делать?
— Они нам не нужны. Но мы не хотим, чтобы они оставались в руках сеньора Гусмана.
— Он предпочитает, чтобы его называли генералиссимусом.
— Не сомневаюсь, что так оно и есть. В любом случае мы не можем допустить, чтобы Гусман имел в своем распоряжении столь страшное оружие, а нам оно ни к чему. Вопрос в том, что с ним делать.
— Может быть, стоит рассказать американцам, где находятся бомбы?
— Такая мысль приходила мне в голову, но это сильно усложнит дело. Мы потеряем контроль над ситуацией.
— А у нас есть другие возможности?
— Думаю, да.
— Какие?
— Наши китайские друзья.
После распада Советского Союза Китай занял место главного военного союзника Кубы, в особенности по части сбора разведывательной информации, прежде всего в телекоммуникационном центре Бехукаль
[47]
, где шла прослушка переговоров американских военных и отслеживались сигналы с их спутников. Кроме того, Китай сделал крупные вложения в разработку кубинских нефтяных скважин в открытом море.
