– Разумеется, – сказала Ингрид. – Он пускал Конрада к себе в шатер. Оскорбление – не пустить в дом.
– А соблазн не слишком велик?
– Разумеется, мы примем меры.
Андрей поглядел на экран. Спутник не выпускал из поля зрения посольство, которое шло к станции.
Впереди носились всадники. Как пчелы, отрывающиеся от роя, они сновали в разные стороны и возвращались к громаде стегозавра. Колдуны и старейшины ехали спокойно, держась за хвостом ящера. Маленьким красным пятнышком покачивалась перьевая корона Октина Хаша между пластинами на спине стегозавра.
– Медея, – сказал Конрад, – проверьте со Стахом силовое поле. В станцию пропускаем только Октина и его советников. У вас час на то, чтобы решить, как это лучше сделать.
Андрей вышел наружу.
Громко стрекотали цикады. Недалекий лай собаки пробился сквозь этот звук и погас. Звезды были яркими и незнакомыми. Маленькая луна быстро шла по небу, закрывая звезды. Там, где зашло солнце, небо было зеленым, расчерченным черными облаками. Быстрая тень беззвучно пронеслась над головой, и Андрей отпрянул к двери.
Два черных силуэта возникли у цепочки зеленых огоньков – границы силовой защиты. Огоньки у их ног на секунду погасли, затем загорелись ярким белым светом – в поле образовался проход.
Жан и Белогурочка подошли к Андрею.
– Вам цикады не надоедают? – спросил Андрей.
– Я привык, – сказал Жан, – я их не слышу, как старые часы в комнате. Белогурочка решила побыть у нас.
– А остальные?
– Остальные отошли в лес.
– Почему ты не ушла со всеми? – спросил Андрей.
– Я хотела увидеть тебя, – сказала Белогурочка.
Жан сдержанно улыбнулся.
– Вы еще не привыкли к простоте чувств и отношений, – сказал он. – Белогурочка всегда говорит, что думает.
– Твой друг – Андрей? Почему он должен улететь?
– У меня дела далеко отсюда, – сказал Андрей.
– Ты охотник?
– Я караванщик.
Белогурочка обернулась к Жану, ожидая, чтобы он объяснил.
– Андрей хочет сказать, что он ведет повозки с товаром.
– Лучше, если бы ты был воином, – сказала Белогурочка.
Они вернулись на станцию. Там, при свете, Андрей смог разглядеть девушку. Она приоделась. На ней был короткий плащ из серых и черных перьев и несколько нитей бус из оранжевых острых зубов, из каких-то сушеных ягод. К сожалению, Белогурочка намазала брови сажей и на щеках нарисовала зеленые узоры.
– Красиво? – спросила она, перехватив взгляд Андрея.
– Не знаю, – сказал Андрей. – Я здесь первый день.
– Странно говоришь, – обиделась Белогурочка. – Один день, два дня, много дней – или красиво, или некрасиво.
– А это обязательно рисовать? – спросил Андрей.
– Обязательно. Это наш знак. Погляди.
Белогурочка протянула Андрею руку, на которой были вытатуированы такие же узоры.
– Когда я стану женщиной, – сказала она, – мне наколют на щеках такие рисунки. Я дочь вождя.
Они стояли в общей комнате станции. Еще днем там был беспорядок – здесь складывали образцы и грузы, полученные с «Граната». Сейчас все это убрали и комнату пропылесосили. Два кресла – самые красивые, их притащили из кают-компании – стояли рядом у стены.
Белогурочка быстро прошла к креслам и села в одно из них.
– Ты садись рядом, – сказала она. – Ты будешь Конрад. А я буду Октин Хаш.
Андрей подчинился.
– Только Октин Хаш не сядет сюда, – сообщила Белогурочка. – Мы сидим на полу.
– А ты?
– Я привыкла. Мне здесь нравится. Жан сказал, что, когда вы будете улетать, меня возьмут с собой. Мне с вами совсем не страшно.
– А когда тебе страшно?
– Ты когда-нибудь бегал?
Андрей не понял.
– Бегал, чтобы тебя не убили? Других убили, а ты бежишь. И ждешь, чтобы убили. Октин Хаш убил моего друга. И потом убил мою мать. Она лежала мертвая, а мы бежали и не смогли положить ее в землю. Это очень плохо.
– Это плохо, – согласился Андрей.
– Мой друг хотел вернуться. Мой друг сказал – я пришел в твой род. Это честь твоего рода. Я найду твою мать. Октин Хаш оставил своих людей. Он очень хитрый. Они подкараулили моего друга. Они привезли его голову и кинули. Я закопала ее в землю.
Белогурочка подобрала ноги, усаживаясь поудобнее в кресле. Ноги были исцарапаны, на коленке белый шрам.
– Они не найдут наших в лесу, – сказала Белогурочка. – Они боятся ходить в лес ночью. А где твой нож?
– Мне не нужно.
– У твоих есть ножи, которые бьют издалека. Ты знаешь?
– Знаю.
– Октин Хаш хочет взять меня. Чтобы я жила с ним, варила ему мясо и родила ему детей.
– А он тебя видел?
– Он к нам приезжал, чтобы говорить о мире. Они сидели с отцом, и я приносила мясо. И он сказал отцу: отдай дочь – будем одна стая. А отец сказал, что я обещана. Октин Хаш смеялся и сказал, что он все равно возьмет меня. Он очень веселый, этот Октин Хаш.
Белогурочка постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.
– Он всегда приходит говорить о мире, когда хочет убить. Я сказала Жану. Он идет вас убить. Жан сказал, что не боится.
Конрад вошел в комнату. Он был доволен.
– Зал для аудиенции готов. Жалко, что кресла не золотые, – сказал он. – Андрей, загляни в столовую. Жан сменит тебе заряд в бластере.
– Зачем?
– На усыпляющий. Если что случится, я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб.
– Все же опасаешься?
– Октин Хаш – завоеватель. Хоть первобытный, но завоеватель. А завоеватели сами изобретают себе мораль. – Конрад обернулся к Белогурочке: – Пойди на кухню. У Медеи найдется для тебя что-нибудь вкусное.
– Ты боишься, что Октин Хаш увидит меня? – спросила Белогурочка, легко вскакивая с кресла.
– А ты хочешь его видеть?
– Пускай Октин Хаш знает, что у меня есть большие друзья. А потом мы пойдем в поход и убьем его, правда?
– Иди на кухню!
Белогурочка скользнула из комнаты.
