Подобный исследовательский центр стоил целое состояние. А точнее, пятьдесят восемь миллионов фунтов, полученных через банки весьма хитроумным путем. Для того чтобы проследить его, потребовалась бы армия судебных экспертов-бухгалтеров. Но даже им вряд ли удалось бы установить связь этих денег с Голем или с компанией «Ген2000».
Себастьян был твердо убежден, что здесь ведутся не только самые сложные частные изыскания во всем мире, но еще и самые продуктивные и многоплановые. Генетика, фармакология, молекулярная биология, бактериология, вирусология, паразитология, патология и еще более дюжины смежных наук комплексно изучались в этой небольшой, но невероятно продуктивной лаборатории, которая окупилась уже четырежды через патенты, подписанные именами более семидесяти докторов наук, находившихся в списке оплачиваемых им через тот или иной университет специалистов, причем самые незначительные субсидии были получены на первые действенные лекарства против редких видов рака крови и новых саркоидных и вызываемых асбестовыми испарениями болезней, косивших тех, кто выжил после разрушения Всемирного торгового центра. Выстроившему эту длинную логическую цепочку Голю хотелось хохотать во все горло. Еще бы, ведь он сам указал бен Ладену на вероятность и потенциальную выгоду возникновения таких недугов задолго до того, как члены «Аль-Каеды» вообще записались в школу летчиков.
Амира прошла вдоль рядов работников, все еще разыгрывая роль послушной жены великого вождя, хотя все эти люди, до последнего служащего, были из ее штата. Только Абдул, заместитель ее мужа, и маленький отряд его личных охранников не подчинялись ей, но они остались снаружи. Преданные своему хозяину… до поры до времени. Скоро все переменится.
Она провела Голя в зал для совещаний, закрыла дверь и заперла на замок, в результате чего снаружи загорелась красная предупреждающая лампочка. В комнате не было окон. Только большой стол и множество стульев.
Амира отвернулась от двери, сорвала с себя чадру и набросилась на Голя.
Она была стремительной, дикой, голодной.
Она толкнула его назад, заставив упасть на стол, срывая с него одежду, кусая его обнаженное тело; он схватил ее и дернул вверх ее юбки. Он знал, что под ними ничего не будет. Они долго ждали этого, они нуждались в этом.
Он был так же готов, как и она, и пока он отталкивался пятками, чтобы скользнуть дальше по столу, она забралась сверху и перекинула ногу через его бедра. Он потянул ее к себе, и она опустилась на него. Было жарко и жестко, больно и неудобно, но так упоительно! Их тела врастали друг в друга. Любовь смыло лавиной желания, погребло под нестерпимым голодом.
Эль-Муджахид временами бывал таким же грубым и настойчивым, но он всегда действовал быстро, а Амира могла обойти и переиграть любого мужчину. Почти любого. С Голем все обстояло иначе. Вместо того чтобы догнать галопом свое желание, а затем быстро скатиться к неудовлетворенности и разочарованию, они мчались и мчались, с их тел ручьями тек пот, их сердца колотились, словно барабаны дикарей, а дыхание обжигало губы.
Оба закричали. А потом разом кончили. Стены зала для совещаний были звуконепроницаемыми. Голь лично об этом позаботился.
Глава 14
Балтимор, Мэриленд.
Суббота, 27 июня, 19.46
Я высадил Руди у его конторы. Он вышел из машины и сказал:
— Джо… я знаю, каким ты бываешь одержимым в некоторых делах.
— Я? Да неужели?
— Я серьезно. Черч явно работает на правительственном уровне, и он сказал тебе, чтобы ты не лез в это дело. Мне кажется, тебе лучше поверить ему на слово.
— Угу, только пустите посмотреть.
— Ну и чего ты добьешься? Будешь ковырять палкой осиное гнездо, пока не полетят осы? Подумай об этом… Черч не стал привлекать тебя через официальные каналы, значит, он не хочет, чтобы какие-то сведения попали в архивные записи. Меня это пугает, ковбой, и тебя тоже должно пугать.
— Я слишком устал, чтобы пугаться. Господи… этой ночью нужно будет как следует нажраться.
Он захлопнул дверцу и наклонился к окну.
— Послушай меня, Джо… полегче на поворотах. Не крутись там. Ты всего за несколько дней пережил два серьезных потрясения. Все равно, каким бы мачо ты ни казался внешне, убийство тех людей на складе причинило тебе серьезную травму, я знаю.
— Они сами затеяли спектакль.
— И что с того? Один тот факт, что они занимались чем-то безнравственным и противозаконным, не разрушает твоей эмоциональной связи с событием. Это не значит, что ты должен упрекать себя. Видит бог, я мечтал бы, чтобы мне хватило физической и моральной стойкости сделать то, что удалось тебе. Однако даже у такого штучного товара, как ты, Джо, имеется своя цена. У тебя есть сердце и разум, и уже очень скоро тебе придется заглянуть внутрь себя и выяснить, какой ущерб ты понес в результате.
Я ничего не ответил.
— Я говорю тебе это и как друг, и как твой лечащий врач.
Я снова промолчал.
— Не думай, что я шучу, Джо. Такой груз запросто не стряхнешь. После рейда тебе рекомендовано провести у меня несколько сеансов, и ты не сможешь вернуться к работе, пока я не составлю заключение. А я пока что не могу его составить. Ты уже пропустил две назначенные встречи. Необходимо поговорить об этом.
Я минуту смотрел в окно.
— Ладно.
Он прибавил, смягчив тон:
— Слушай, ковбой, я знаю, какой ты стойкий… но, поверь мне на слово, никто не бывает выносливым до такой степени. Полная отрешенность от своих чувств не есть доказательство мужской силы… Это большая неоновая вывеска с предостережением. Ты позвал меня сегодня, чтобы спросить моего мнения как друга и врача? Не только для этого, дружище. Я совершенно уверен, что ты ищешь поддержки после жестокого испытания. Учитывая, куда ведет это дело с Джавадом и мистером Черчем… Знаешь, если бы ты просто отмахнулся от этого без всяких там переживаний, травматических последствий, то я начал бы бояться за тебя или… тебя.
— Я чувствую, последствия есть, — заверил я его.
Руди вглядывался в мое лицо.
— У меня во вторник в два часа окно.
Я вздохнул.
— Ладно, хорошо. Во вторник, в два.
Он кивнул, довольный.
— Захвати кофе из «Старбакса».
— Запросто. А тебе какой?
— Как обычно. Наполовину разбавленный ледяной ристретто, две порции малины, два шарика легкого мороженого с карамелью и три четверти белого мокко.
— И что, это действительно кофе?
— Более или менее.
— Интересно, кто из нас травмирован.
Он отошел от машины, и я поехал. Я видел в зеркале заднего вида, что он смотрит мне вслед со стоянки.
Глава 15
Балтимор, Мэриленд.
