Суббота, 27 июня, 19.53
Я отправился домой. Закрыв за собой дверь, немедленно двинулся в ванную, снял и запихнул все, включая собственные трусы, в мусорное ведро и долго стоял под самым горячим душем, какой только был в силах терпеть, силясь смыть с себя кипятком сегодняшний день.
Мой рыже-бело-полосатый кот Кобблер, вскочив на бачок унитаза, не сводил с меня больших желтых глаз.
Я обвязал вокруг пояса полотенце и побрел к холодильнику, подумав, что холодное пиво будет кстати. Хотя адреналин уже не бурлил в крови, на меня в любую минуту могла накатить дрожь. Я глотнул пива, сунул замороженную пиццу в духовку и включил телевизор. Обычно я щелкаю кнопками каналов, где показывают ужастики или всякую научную фантастику, но сейчас я не желал смотреть, кто там кого ест. Запустят в очередной раз «Рассвет мертвецов», и мне конец. Так что я нашел новости. Главным событием дня были последствия пожара в больнице Святого Михаила, случившегося в ту же ночь, что и стычка на складе. Больше двух сотен человек погибло, половина больницы сгорела дотла. Происшествие называли самым страшным пожаром в больнице за всю современную историю Соединенных Штатов.
Депрессии и без того хватало, поэтому я переключился на другой новостной канал и несколько минут слушал бодрый репортаж о том, как продвигаются приготовления к празднованию Четвертого июля в Филадельфии. Там собирались заново торжественно открыть Колокол Свободы и еще установить второй — Колокол Освобождения, в точности повторяющий оригинал. Это мероприятие первая леди и жена вице-президента состряпали от имени Патриотической женской лиги. В общем, много шумной болтовни об укреплении морального духа солдат на полях сражений и усилении поддержки нашей политики за океаном. Все действо планировали построить вокруг Колокола Освобождения, чей звон должен был символизировать распространение в мире американской демократии и свободы. Должно быть, конгрессу показалось, что это хорошо, поскольку сценарий одобрили и заказали изготовление нового колокола какой-то женщине, будто бы потомку британского кузнеца, который отливал первоначальный Колокол Свободы. Одной из дюжины оперативных групп, которые, как предполагалось, будут дежурить там во время празднования, была и наша. Хотя общую безопасность обеспечивала, разумеется, секретная служба. Нас же, наряженных как головорезы из секты душителей, ставили в основном на тот случай, если вдруг явится сам Усама с сотней фунтов Си-4, привязанных к груди. Вот она, жизнь Америки после одиннадцатого сентября. С праздничком, приводите всю вашу семью.
Я выключил телевизор и закрыл глаза. Что там говорил Черч? «Мистер Леджер, мы изо всех сил пытаемся предотвратить террор. Существует угроза более серьезная, чем все, о чем до сих пор писали газеты».
— Шутки кончились, — произнес я вслух.
Но как же я с этим справлюсь? Я сознаю себя в достаточной мере, чтобы понимать, что моя личность до некоторой степени расщеплена. Не то чтобы мечется в полном хаосе, однако очевидно, что за рулем оказываются разные водители в зависимости от моего настроения и моих нужд. Многие годы я был в состоянии определять три основные свои ипостаси — современный человек, воин и коп — и жить с ними в мире. В данный момент все трое рвались, чтобы схватить руль.
Современный человек, цивилизованная часть меня, настроен отрицать все абсолютно. Он не желает верить в монстров и не чувствует себя комфортно, имея дело с секретными правительственными департаментами и прочей чепухой в духе Джеймса Бонда. Воин прекрасно справляется с задачами, которые касаются плащей и кинжалов, поскольку это позволяет ему обнажать свою сущность и дает возможность быть тем, кем он является, — то есть убийцей. Он полезен в экстремальных ситуациях, но я редко разрешаю ему выходить на сцену. К тому же он ведет себя омерзительно за чайным столом. И наконец, Коп. Эта моя составляющая сделалась доминирующей в последние несколько лет. Коп также поддерживает благородные порывы Воина: этический код, правила.
Закрыв глаза, я сидел, откинувшись назад, медитативно дыша, предоставив своим личностям заниматься анализом. Коп почти всегда заставлял остальных заткнуться. Он являлся мозговым центром. Я отдирал от этого дела кусочек за кусочком и выкладывал на стол, чтобы Коп мог все как следует рассмотреть.
Некоторые кусочки не состыковывались. Все наши противники на складе были заражены некой болезнью, и им приходилось регулярно принимать дозы противоядия, чтобы оставаться в живых. Звучало впечатляюще, даже фантастически. К чему подобные технические сложности, которые, насколько я мог судить, непреодолимы для экстремистской группировки среднего пошиба? Если все это действительно так, если окажется, что чума, породившая этих бродяг, дело рук того же мыслителя, который придумал и заразу, способную контролировать боевиков, то ОВН, возможно, столкнулся с настоящим чокнутым гением из нашего реального мира. В другом настроении или в другой день я счел бы сей вывод весьма забавным. Но в данный момент эта мысль напугала меня до смерти.
Потом, нельзя забывать о Джаваде. Был ли он действительно покойником, каким-то образом реанимированным? Невероятно? Можете биться об заклад, только я видел то, что видел.
«Отныне и впредь, — сказал Черч, — мы можем считать смерть относительной».
Не верилось, что Джавад единственный инфицированный субъект. Лаборатории на складе не оказалось. Черч, следует отметить, тоже должен это знать. Таймер духовки звякнул, и я открыл глаза. Забрал пиццу с собой в небольшой закуток рядом с кухней, где у меня стоял компьютер. Съел кусочек, пока тот загружался. После чего приступил к работе. Коп внутри меня вошел в раж. Черч сказал, что если я начну искать, то не найду никакой информации ни о нем, ни об ОВН. Мне хотелось это проверить, поэтому всю ночь я рыскал по Интернету.
Сперва поискал информацию о конторе, которую использовал Черч. «Архивное хранилище Бейлора». Чтобы узнать больше, требовалось зарегистрироваться на сайте отдела, а это было весьма рискованно. Все регистрируется, все отслеживается.
— К черту, — сказал я и продолжил поиск. Однако архив Бейлора оказался тупиком. Прежний владелец умер, прямых наследников не нашлось, поэтому правительство отхватило здание в счет уплаты налогов. Достаточно просто для такого, как Черч. Я всю ночь пытался выяснить, имеется ли связь между архивом и складом старой контейнерной компании, где мы атаковали отряд террористов, но ничего обнаружить не удалось.
Рано утром в воскресенье позвонил Руди, чтобы сообщить, что всю прошедшую ночь и все утро посвятил изучению прионов.
— А как же насчет «оставь это дело, Джо»?
— Ну что я могу тебе сказать, — устало произнес он. — Обоим нам требуется терапия.
— Обнаружил что-нибудь любопытное?
— Много всякого, но ничего такого, что интересует тебя. Однако затея с прионами кажется все менее и менее жизнеспособной. Какими бы опасными они ни были, вероятность заражения чрезвычайно мала. Уходят месяцы, а то и целые годы, прежде чем инфекция проявится. Но я еще поищу. И не забудь — во вторник у нас назначен сеанс.
