— Вернее, точного времени. Я заплатил хорошие деньги за то, чтобы эти файлы не могли вскрыть сразу. Флэш-диск с ювелирной точностью был поврежден, программа специально взломана ровно настолько, чтобы дать по меньшей мере сорок часов форы даже при использовании самого лучшего оборудования. — Он огорченно покачал головой. — Доктор Рэнсон и остальные компьютерщики заверили меня, что не придумано технологий, способных сделать это быстрее.
— А как насчет «Ясновидца»?
Голь отмахнулся.
— Миф. Интернетный фольклор, порожденный фантазиями хакеров. Слухи о нем ходят с девяностых.
Тойз настаивал:
— А что, если он существует?
Голь пожал плечами.
— Допустим, ОВН с помощью «Ясновидца» обогнал расписание. Но что с того? В данный момент, что бы они ни сделали, остановить программу невозможно.
— Ну… Ты же у нас босс, — протянул Тойз оскорбленным тоном, который, как он знал, задевает Голя. — Только все равно не пойму, что делать с крабовым заводом… И не повлияет ли это на исход операции.
— Нет, — произнес Голь после долгого размышления, — вряд ли. Слишком многое уже задействовано. На этом этапе глобальной катастрофы уже не может произойти.
Тойз всмотрелся в его лицо и заулыбался.
— У тебя такой вид! Мне знакомо это выражение. Что ты там еще задумал?
Голь загадочно улыбнулся в ответ.
— Подождем, янки скоро снова позвонит.
— Ммм, — промурлыкал Тойз, — жду, затаив дыхание.
Глава 48
Склад ОВН, Балтимор.
Вторник, 30 июня, 21.24
Интерьер лаборатории представлял собой нечто среднее между заветной мечтой ученого и хаосом творения. Кипы книг и разбросанные компьютерные распечатки, забытые кофейные чашки на столах с диагностическим и криминалистическим оборудованием… Чего здесь только не было — газовые хроматографы, переносные секвенсоры ДНК и еще много разной техники, какой я не видел даже в Государственной криминалистической лаборатории. Машины пищали и жужжали, около дюжины ученых мужей в белых халатах жали на кнопки, прикалывали записки к доске, обменивались угрюмыми взглядами. В центре стоял большой стол, являвший собой некий алтарь современной поп-культуры, и хотя Джо Леджера мало чем можно удивить и он всегда гордился этим, челюсть у сэра Всезнайки малость отвисла. Еще бы, передо мной лежали журналы с ужастиками, маски зомби из фильмов, валялись растрепанные романы соответствующего содержания — десятков пять, не меньше! — и красовалась коллекция фигурок супергероев из «Чудесных комиксов» в образе разлагающихся живьем мертвецов. В этом оазисе резвился, словно счастливый школьник, китаец лет тридцати с небольшим, плохо подстриженный, в гавайской рубашке, которая торчала из-под халата. Вероятно, автор экспозиции, демонстрировавший то ли свой черный юмор, то ли дурной вкус. Черч остановился перед столом — но не слишком близко, — и его безупречный костюм и командирский вид на этом фоне показались настоящей декларацией.
— Капитан, — произнес он, — позвольте представить вам доктора Кто.
Я уставился на Черча.
— Доктор Кто? Вы меня разыгрываете? Это что, дурацкий псевдоним или как?
— Китайская фамилия, — пояснил Черч.
— А…
Не поднимая головы, Кто протянул руку. Я ожидал, что она окажется вялой и влажной, однако ошибся. Мы обменялись рукопожатием. Ладонь у доктора была сухой и крепкой. Зато его слова заставили меня вздрогнуть:
— Вы прирожденный убийца зомби! Боже, я только что посмотрел записи из Делавэра. Поразительно! Просто сногсшибательно! Уж вы-то умеете надрать мертвяку задницу!
От него пахло перебродившими дрожжами, и я отодвинулся.
— Мне казалось, ваши называют их бродягами.
— Да, иногда. — Он пожал плечами. — Но это, скорее, эвфемизм. Чтобы не нервировать солдат.
Я многозначительно покосился на его игрушки.
— Судя по всему, и вас трудно назвать непробиваемым.
Кто ухмыльнулся.
— Отрицать глупо. Мы сражаемся с живыми мертвецами. Или вы предпочли бы, чтобы их окрестили «неумершими гражданами»? На самом деле, изначально я придумал для них аббревиатуру ЧБФ.
Я перевел взгляд с него на Черча.
— Чужеродная безжизненная форма, — пояснил тот деревянным голосом.
— Понимаете? — воскликнул Кто. — Они же чужаки-нелегалы!
Я поинтересовался:
— Как это вас еще никто не пристрелил?
Кто развел руками.
— Я полезен.
И, клянусь богом, я увидел, как Черч беззвучно произнес: «До поры до времени». Вслух же он сказал:
— Доктор Кто ценит свои шутки больше, чем его публика.
— То же самое вы сказали и обо мне, когда мы впервые встретились.
— Гм, — Черч повернулся к ученому. — Пожалуйста, ответьте на все вопросы капитана Леджера.
— Какой у него уровень доступа?
Черч взглянул на меня.
— Открытая дверь. Он теперь входит в семью. — С этими словами отошел к ближайшему рабочему месту, придвинул стул, сел, скрестив ноги, и сделал вид, что перестал обращать на нас внимание.
Кто секунду изучал меня с головы до ног, кивая своим мыслям, после чего расцвел великолепной улыбкой.
— Есть у вас какие-либо научные познания в багаже?
— Судебная медицина в объемах, необходимых для работы, — ответил я, — несколько вечерних курсов по тому же предмету, еще подписка на журнал «Попьюлар сайенс».
— Я буду использовать самые простые слова, — сказал он, стараясь казаться менее снисходительным, чем был на самом деле. — Мы имеем дело с агрессивной болезнью невероятно сложного вида. Она не эволюционировала сама и даже не является патогеном, который может развиваться. Нет, вовсе не мать-природа рехнулась и выдала нам мутацию. Ситуация странная — некто, наделенный мощным интеллектом, заварил эту кашу в лабораторных условиях.
— Это и дураку ясно, — буркнул я.
— Послушайте, — продолжал он, — я хочу сказать, что человек, создавший подобное, пугающе умен. Он достоин целой полки, забитой Нобелевскими премиями, и нескольких страниц энциклопедии, на которых после его фамилии перечислялись бы ученые степени и звания. Лично у меня нет средств, чтобы сотворить такое, хотя мистер Черч покупает нам много славных игрушек. Для этой разработки необходимы стерильные лаборатории, особое исследовательское оборудование, которого, возможно, ни у кого больше в мире нет. Нужны радикальные технологии, капитан.
— Зовите меня Джо.
— О! — Он щелкнул пальцами. — Ведь вас зовут Джо Леджер!
— Угу, этот вопрос мы уже выяснили.
