В ответ Отто лишь, отвернувшись, сердито округлил глаза: дескать, вот старый дуралей. Этот спор начался, когда близнецы едва достигли половой зрелости; с той поры Вирц с Сайрусом Джекоби бессчетное количество раз рассматривали вопрос о доверии к ним под всевозможными углами.
— Все в их психическом профиле указывает, что они будут возражать против Волны.
— Я знаю.
— Их идеология слишком…
— Я зна-ю!
Отто покачал головой.
— Мистер Сайрус, пока мы здесь препираемся, их самолет садится.
— Ладно, черт возьми, — Сайрус, отворачиваясь, досадливо махнул рукой.
Он удалился — медленно, сложив за спиной руки и задумчиво глядя себе под ноги. В дверях босс остановился, наблюдая, как выдвигаются стальные панели, скрывая залы под ногами. Включилась тяжелая гидравлика, и на глазах у Сайруса металлические ставни, сомкнувшись, скрыли за собой примерно три четверти инженерного состава. Искусственная стена, поднявшись, сокрыла полумильный коридор в хранилище вирусов, погребенное в горячих песках Аризоны. Весь процесс занял не больше трех минут, и, когда он завершился, зал превратился в хай-тек лабораторию, никак не связанную с массовым производством. Сайрус снова вздохнул: обидно прятать такое от родных детей. А надо. Не только это его расстраивало. Еще одним серьезным разочарованием были для него собственные отпрыски.
— Я буду в саду, — сказал он Отто. — Приведешь их туда.
Отто, поклонившись, проводил его взглядом.
Глава 18
«Дека».
Суббота, 28 августа, 10.22.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 38 минут (время местное).
Телефон у Париса зазвонил как раз в ту минуту, когда самолет, замедляясь, катился по бетону взлетной полосы.
— Слушаю, — пропел он в трубку.
— Это я, — послышался голос Д. П. Сандерленда.
— И…
— Накладка получается. Мы обшарили все базы ОВН, где только предположительно могли быть подстанции с «Ясновидцем», но без команды президента на открытие огня максимум, что мы можем, это приказать им отойти в сторону. В общем, — Сандерленд вздохнул, — у нас сейчас несколько агентов в президентской клинике, а также уши в региональных органах, от востока до запада. Не исключено, что вице-президента за его проделку выволокут на спецкомиссию.
— Выволокут, говоришь? — ледяным тоном переспросил Парис. — Хотя в основном всю эту хрень затеял ты.
— Ну, может, и я.
— Хоть бы покаялся.
— Давай жарь, обормот, — как всегда беззлобно усмехнулся сенатор. Игроком он был очень даже опытным: пусть игра даже не в масть — все равно найдутся козыри в колоде, так что раскисать было не в его манере. — Мы все с самого начала знали, что расклад у нас от силы «фифти-фифти». И собственно, кашу изначально заварили как раз вы с сестрицей. Я на первых порах, позволь тебе напомнить, был против. Это потеря ресурсов, которые можно было бы с большей пользой применить в дальнейшем.
— Нам. Нужна. Эта. Система, — сказал, словно гвозди в гроб заколотил, Парис. — Без «Ясновидца» паровоз с названием «деньги» встанет, Джей Пи.
— Причитать потом будем. Пока что некоторое время уйдет на возвращение ДВБ под президентский контроль. И как я сказал, через это мы можем лишиться вице-президента.
— Вот жалость-то, — фыркнул Парис. — Свободный мир, снимите шляпы.
— Да и хрен бы с ним, верно? Кому какое дело. А ведь шалость по линии ДВБ могла бы у нас выгореть, убери мы с дороги «большого парня». Насовсем.
— Ты о чем? — рассмеялся Парис. — Всерьез планируешь грохнуть Черча?
«Грохнуть» было у него излюбленным словцом.
— Я-то? Да господь с тобой… Просто тут мне сорока на хвосте принесла, что с ним расторгают контракт. С ним и еще с несколькими его деятелями. Не будь твой папаша на привязи, я бы подумал, это его затея. Впрочем, без разницы. Было бы удачно, если бы тот, у кого на руках контракт, прервал его прежде, чем пыль от всей сегодняшней хрени успеет осесть. Иначе Черч может начать копать, а у него нос по ветру. Вот уж чего, а этого никому из нас точно не хочется.
Геката все это время сидела, облокотившись на Париса и вслушиваясь в разговор. «В этом что-то есть», — переглянувшись, прочли они в глазах друг у друга.
— Ну так что? — задал вопрос Парис.
— А вот что: пусть все идет своим чередом; президент еще какое-то время не сможет перехватить поводья, так что, по крайней мере, на сегодня ОВН у нас стреножен. Может, и на завтра, но это уже, пожалуй, излишний оптимизм. Дальше пускай вице-президент доигрывает свою партию: бросает козликов отпущения волкам из конгресса. Пусть подавятся. Ну а мы… переходим к следующей стадии.
Парис взглянул на Гекату; та кивнула.
— Что ж, ладно. Есть еще мысли, как наложить лапу на «Ясновидец»?
— Кое-что есть, — ответил Сандерленд. — Но предпринять мы ничего не можем, пока в колоде значится Черч.
— Ч-черт.
Сандерленд хохотнул — хрипловатым, жадным рыком медведя, завидевшего бьющегося на берегу лосося.
— Так, — сказал он. — А теперь поговорим о Денвере.
Глава 19
Друид Хилл Парк, Балтимор, Мэриленд.
Суббота, 28 августа, 10.31.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 29 минут.
Я дожидался машины на выходе, когда зазвонил сотовый. Взглянул на экран: Грейс. Обычно при этом я улыбался, однако на этот раз меня ожег слепой страх: не случилось ли чего?
— Джо, — нервно произнесла она в трубку.
— Але, — окликнул я, — шифером богаты?
[7]
— Ну конечно, придурок.
— Просто мед, а не слова. И эдакими устами ты целуешь премьер-министра?
— Да ну тебя. — К огромному моему облегчению, в голосе послышалась смешинка.
Грейс Кортленд — британский правительственный агент, а теперь глава регионального центра ОВН в Балтиморе — была на треть моим местным шефом, на треть товарищем по оружию, с которым мы плечом к плечу прошли через несколько жесточайших передряг с той поры, как я сам начал работать на правительство, и на треть моей подругой; и если у кого-то когда-нибудь была такая же интересная, разносторонняя и жгучая в общении женщина, то дайте знать — полюбуюсь хоть одним глазком; впрочем, наверняка ей до моей далеко. На люди свои отношения мы не выставляли, хотя для наметанного глаза первоклассных спецов из отдела они давно уже не являлись секретом.
