— Ага. Нэт сказал, за… за специальное задание берут около тысячи.
— Две тысячи, — тихо поправил его гид. — С каждого.
— Да ну, — вмешался Сэйерс. — Нэт здесь был всего пару месяцев назад, и…
— Помолчи, — прервал его Джефрис. — Хорошо. Мы согласны. Держите.
Американец протянул свою универсальную карту, но экскурсовод снова улыбнулся и убрал руку.
— Наличными, пожалуйста. Сегодня вечером, пусть каждый принесет с собой. Американскими долларами.
— Не знаю… — опять начал Роджер.
— Где именно? — спросил Джастин.
— На дороге за гостиницей. В двадцать три ноль-ноль. — Гид поднялся из-за столика.
— Хорошо, увидимся там.
— Удачного дня. — И экскурсовод вышел из бара.
Они ехали на грузовике по джунглям, а потом дорога закончилась. Пятеро мужчин выпрыгнули из машины и вслед за гидом направились куда-то в темноту. После недавнего дождя грязная тропинка размокла, по вымазанным жженой пробкой лицам то и дело хлестали мокрые листья. Джастин Джефрис и Том Ньютон держались поближе к экскурсоводу. Позади, спотыкаясь во мраке, плелись Сэйерс и преподобный Дьюитт. Замыкал шествие лейтенант Нагучи. Все были одеты в военную форму и экипированы винтовками М-16.
— Черт, — прошипел Сэйерс, когда по его лицу хлестнула ветка.
— Заткнись, — прошептал Джефрис.
Гид сделал знак рукой, все остановились и сгрудились вокруг него. Сквозь просветы в листве видно было поляну: дюжина лачуг, из дверных проемов падает холодный свет керосиновых ламп.
— Сторонники Вьетконга, — прошептал гид. — Они знают, где штаб. Все жители деревни знают.
— Ага, — ответил Сэйерс. — Значит, наша задача — добыть информацию?
— Да.
— Сторонники Вьетконга? — переспросил Ньютон.
— Да.
— Сколько их? — тихо поинтересовался Нагучи. Звук падавших капель почти заглушал его голос.
— Около тридцати. Не больше тридцати пяти.
— Оружие? — продолжал лейтенант.
— Может, что-то спрятано в хижинах. Осторожнее с молодыми, тут наверняка есть вьетконговцы. Хорошо обученные.
Повисла тишина. Мужчины вглядывались в безмолвную деревню. Наконец Джастин поднялся и со щелчком снял винтовку с предохранителя.
— Пошли.
Пятеро американцев вышли на поляну.
Ральф Дисантис и Нгуен Ван Мин сидели в темной кабинке старого бара неподалеку от бывшей улицы Ту До. Было уже поздно. Мин основательно напился, а Дисантис умело изображал пьяного. Древний музыкальный автомат в углу наигрывал современные японские хиты и старые добрые песни восьмидесятых.
— Много лет после падения моей страны я думал, что американцы — бесчестный народ. — Понять, что Мин пьян, можно было только по тому, как тщательно он подбирал каждое слово. — Я жил в Америке, работал в Америке, стал гражданином Америки, но все равно был убежден — у нее нет чести. Американские друзья рассказывали: во время Вьетнамской войны по радио и телевидению каждый день передавали новости, каждый вечер. А потом пал Сайгон — и ничего. Ни слова. Как будто моей страны больше не существовало.
— Ммм… — Дисантис осушил бокал и сделал бармену жест, чтоб принесли еще.
— Но вы, мистер Дисантис, вы человек чести. Я знаю. Я чувствую. Вы человек чести.
Ральф кивнул официанту, вытащил пластмассовую сабельку из очередного коктейля и положил ее рядом с семью другими. Мистер Мин последовал его примеру.
— Вы человек чести и поймете, почему я вернулся отомстить за свою семью.
— Отомстить?
— За брата, который умер, сражаясь с армией Северного Вьетнама. За отца, который был учителем, восемь лет провел в концлагере и умер сразу после освобождения. За сестру, которую новое правительство выслало… якобы за преступления против нравственности. Переполненная лодка затонула где-то между Сайгоном и Гонконгом, сестра погибла.
— Отомстить, — повторил Дисантис. — Каким образом?
Мин выпрямился и бросил взгляд через плечо. Поблизости никого не было.
— Я отомщу за честь своей семьи, я покараю тех мерзавцев, из-за которых гибнет моя нация.
— Да, но каким образом? У вас есть оружие?
Мин замолчал и облизнул губы. В это мгновение он выглядел почти трезвым. Потом вьетнамец наклонился и схватил Ральфа за локоть.
— У меня есть оружие. Я контрабандой провез винтовку и свой табельный пистолет времен «Хак бао». — Мин снова замолк, а потом повторил, но уже с вопросительной интонацией: — Вам я могу рассказать, мистер Дисантис. Вы ведь человек чести?
— Да. Расскажите.
Две хижины полыхали. Джастин и его товарищи кричали и палили в воздух из винтовок. Никто не сопротивлялся: посреди деревни стояли на коленях все ее жители — тридцать два человека, в основном дети и старики. Сэйерс опрокинул керосинку в одной из лачуг, тростник и бамбук моментально вспыхнули. Дородный американец принялся суматошно сбивать пламя, но его окликнул Джефрис:
— Да плюнь ты на нее, иди сюда!
Том Ньютон размахивал оружием, обратив дуло в сторону съежившихся в пыли вьетнамцев, и вопил:
— Где вьетконговцы?
— Вьетконговцы! — присоединился Роджер. — Где их проклятые туннели? Говорите, черт вас дери!
Женщина, стоявшая на коленях и прижимавшая к груди ребенка, склонилась почти к самой земле. Пламя отбрасывало на пыльную дорогу странные зловещие тени, пахло дымом, и ноздри мужчин трепетали.
— Они не понимают, — сказал преподобный.
— Черта с два они не понимают, — огрызнулся Джастин. — Просто не хотят говорить.
Вперед выступил Нагучи. Лейтенант казался спокойным и уравновешенным, но ни на минуту не опускал винтовку.
— Мистер Джефрис, если вы хотите устроить допрос, я постою на карауле.
— Допрос?
— Вон там, в стороне от огня, есть пустая хижина. Допрашивать их лучше порознь.
— Да, помню, — отозвался Джастин. — Том, ну-ка отбей нам парочку от стада. Шевелись!
Ньютон схватил за руки молодого парня и старуху и подтолкнул их к хижине.
— Не ее. Слишком старая. Вон ту. — Джефрис показал на испуганную девчушку лет пятнадцати-шестнадцати. — У нее наверняка брат или парень — вьетконговец.
Ньютон толкнул старуху обратно и рывком поднял девушку на ноги. У Джастина пересохло во рту. Загорелась третья хижина, в вышину поднялся столп искр, они мерцали так же ярко, как звезды в небе.
Перед Дисантисом лежали рядком уже девять пластмассовых сабелек.
— А с боеприпасами что?
