— Никколо Макиавелли жив, — сказал Сандро. — Это облегчит твою ношу, милый друг.
— Слава богу! — воскликнул Леонардо.
Радость и облегчение переполнили его — и сменились печалью; он расплакался, как ребенок, не в силах сдержаться. И одновременно он ощутил страшную усталость, словно это известие истощило все его силы.
— Леонардо, что с тобой?
Да Винчи взял себя в руки.
— Где… где ты его видел? И как? Расскажи мне все, что знаешь!
Пока он говорил, отъехал последний из калифовых стражей; верблюды их были нагружены большими тюками ткани.
— Я видел его в Константинополе, — сказал Сандро.
— С ним все в порядке, он здоров?
— Он жив, Леонардо. — Сандро указал на отъезжавших стражей. — Нам пора ехать.
Он объяснил Леонардо, как хлопать верблюда по шее палочкой, чтобы задать ему направление, и как регулировать аллюр шенкелями. Верблюды двинулись, и Леонардо показалось, что он вернулся на палубу «Надежного» — ощущение оказалось сродни морской качке.
Чувствовал он себя довольно неуютно, хотя и не видел необходимости цепляться для надежности за луку седла.
— Сандро…
— Ты хорошо едешь, Леонардо. Калифа это позабавит.
— Позабавит?
— Да, Леонардо, он находит тебя весьма забавным. Вероятно, он увидел твою истинную сущность сквозь поверхностную серьезность и напыщенные манеры. — Сандро невиннейше улыбнулся. — Ты знаешь, Лоренцо…
— Лоренцо меня не интересует! — оборвал его Леонардо. — Прекрати играть со мной и рассказывай все, что знаешь. Ну?!
Сандро смотрел прямо перед собой, словно ему было трудно говорить.
— С родственницей калифа, твоей последней наложницей, султан Мехмед обращается как с почетной гостьей. Она принимала меня точно турецкая королева. — Он помолчал и добавил: — А Никколо в тюрьме Порты, словно убийца или обычный вор. Айше никак не может помочь ему.
Сандро вздохнул, точно избавившись от бремени.
— Хотел бы я знать, сильно ли она старалась.
— Леонардо, она сделала все, что смогла. А, ты думаешь, из-за того, что ты отверг ее…
— Нет, конечно же нет.
— Она сказала Мехмеду, что Никколо — любимец калифа, что за него предложат хороший выкуп…
— Мехмед поверил?
— Может, да, а может, и нет. Кто поймет, что движет властителями?
Они ехали так, чтобы видеть охрану калифа, хотя порой всадники и исчезали в низинках. Вокруг тянулись нагромождения из песка и камней, лишенные повествующих о жизни следов, — ни газелей, ни ящериц, ни птиц, ни крыс, лишь гротескные фигуры из слипшегося песка да высокое пустое небо, сухое, как сломанная скорлупа яичка малиновки.
— Скажи, как выглядит Никколо? Его кормят? Он не болен, не ранен?
— Леонардо, он жив. Это все, что я знаю. Удовлетворись этим, иначе ты изведешь себя до смерти.
Сандро был прав, и Леонардо постарался не думать о деталях, но ужасные подробности плена Никколо непрошено лезли ему в голову — словно мальчик испытывал все муки Христа.
— Я и сам говорил с султаном Мехмедом, — продолжал Сандро, — и пытался выкупить Никколо от имени Лоренцо.
— Лоренцо позволил тебе?
— Нет. Он ничего не знал о пленении Никколо, я первым узнал об этом. Но я думаю, он наверняка согласился бы уплатить разумный выкуп.
— И что же султан?
— Он посоветовал мне не испытывать удачу.
— Удачу?
— Да, потому что он отдал мне Бернардо ди Бандини Барончелли.
Леонардо покачал головой: это имя было ему незнакомо.
— Барончелли был убийцей Джулиано, а совершить это преступление его наняли Пацци. Лоренцо не знал покоя, пока его не нашли. Он будет повешен, как остальные. — Помолчав, Сандро добавил: — Лоренцо уже не тот, что прежде. Он стал ангелом смерти. Одевается только в черное.
Тут Боттичелли перекрестился.
— Так Барончелли удалось бежать… в Турцию?
— Удалось-то удалось, но у Лоренцо длинные руки. Он узнал через шпионов, что Барончелли в Константинополе, и послал туда посольство во главе со своим кузеном Антонио — выкупить его. Султан, однако, не согласился на выкуп. Он отдал нам Барончелли в качестве дара, дабы скрепить союз между Флоренцией и Османской империей. Хотя Мехмед и враг, Лоренцо никогда не прекращал торговать с Турцией. Выгода слишком велика. Безбожная сделка!
— Тебе бы священником быть, Пузырек, — заметил Леонардо. — Но почему Лоренцо послал за Барончелли именно тебя? Не Мог же он…
— Великий Турок пригласил меня лично.
— Подумать только!
— Оказалось, что он знаком с моими работами. Хотя это, как мне сказали, противоречит его вере, у него большое собрание картин и статуй. Вот Лоренцо и послал меня с картиной для него — как жест доброй воли.
— И какую же картину ты ему отвез?
— Ту, что зовется «Паллада, покоряющая кентавра». — Сандро улыбнулся. — Пришлось обещать Лоренцо, что напишу для него точно такую же.
— Ага, — хмыкнул Леонардо, — а Великий Турок, стало быть, кентавр.
— Если ты еще хоть слово… Поехали быстрей, Леонардо, не то отстанем.
Они пустили верблюдов рысью, что едва не вытряхнуло Леонардо из седла. Но когда животные перешли на быстрый шаг, нечто подобное длинной рыси, это очень напомнило ему езду на лошади. Перед ними лежала равнина желтого песка, поросшая кое-где жестким кустарником и испещренная зелеными проплешинами травы. Какое-то время разговаривать было затруднительно; но вот воины, скакавшие впереди, поехали медленней, и Леонардо с Сандро последовали их примеру.
— По крайней мере, они ездят не так, как калиф, — заметил Сандро. — Куда бы он ни направлялся, он мчится словно в атаку.
— По-моему, он безумен.
— Нет, — сказал Сандро. — Что угодно, только не безумен.
Леонардо кивнул.
— Как ты попал сюда? Разве ты не должен был сопровождать этого вашего пленника — Барончелли?
— Из меня плохой тюремщик, Леонардо. К тому же у Антонио Медичи пятьдесят человек гвардии для охраны Барончелли. Он отпустил меня и дал одного из лучших своих телохранителей, чтобы я мог отправиться в Персию и Аравию поискать тебя. А султан Мехмед дал мне письмо с его личной печатью, чтобы обеспечить мне безопасность в пути. Так что, как видишь, и я стал путешественником.
— Вижу, — сказал Леонардо. — Но почему Великий Турок позволил тебе безопасно отправиться в гости к его врагу?
— Мехмед человек чести, — сказал Сандро, — надо отдать ему должное, будь он хоть воплощением самого Сатаны. И кроме того, он, конечно, хотел, чтобы я расписал его военную мощь. Великий Турок отнюдь не глуп, Леонардо. Воинов у него больше, чем песчинок на нашем пути. Он действительно непобедим. Боюсь, христианским королевствам придется сговориться с ним, иначе как бы Мухаммед не стал и нашим пророком.
