— И ни один из них не рассказал о том, что побывал здесь?
— А зачем? Мы не ищем известности. Во многом благодаря этому они и получили всемирное признание. Наша обязанность заключалась в том, чтобы помогать им, оставаясь в тени. Сумеете ли вы продолжить эту традицию?
Поскольку у Сейбра не было ни малейшего намерения позволить кому-либо еще увидеть это место, он задал вопрос, который его действительно интересовал:
— Сколько здесь Хранителей?
— Девять. Наши ряды заметно поредели.
— Где они? Я видел только двоих!
— Монастырь большой. Братия выполняет свои обязанности.
Сейбр махнул пистолетом.
— Вернемся в первую комнату. Мне там нужно кое-что взять.
Старик пошел к выходу.
Сейбр размышлял над тем, не пристрелить ли его прямо сейчас, но Малоун к этому времени, должно быть, уже понял, что происходит. Теперь он либо ждет его в противоположном конце лабиринта, либо пробирается по нему.
Как бы то ни было, старик оказался весьма полезным.
80
Малоун завернул за последний угол и увидел дверь, по обе стороны которой стояли фигуры крылатых львов с человеческими головами. Ему было известно значение этого символа: разум человека, сила зверя и вездесущность птицы. Открытые мраморные двери висели на бронзовых петлях.
Они с Пэм вошли внутрь и огляделись. Малоун вновь подумал о том, сколько времени могло понадобиться для того, чтобы создать такое. По плиточному полу диагонально тянулись разделенные узкими проходами ряды стеллажей с ячейками, каждая из которых была заполнена свитками. Малоун подошел к одной из них и взял верхний. Документ был в замечательном состоянии, но он не решился развернуть его. Заглянув в пергаментную трубку, Малоун увидел, что текст вполне читаем.
— Никогда не думала, что может существовать нечто подобное, — сказала Пэм. — Просто уму непостижимо!
Малоуна поражало все, что он видел здесь, но самое сильное впечатление производила сама комната. На одной из блестящих красных стен он заметил слова на латыни: AD COMMUNEM DELECTATIONEM. Ради всеобщего блага.
— Хранители совершили нечто необыкновенное.
На стене было выгравировано кое-что еще. Малоун подошел ближе и внимательно рассмотрел вырезанную в камне схему. Пояснительные надписи были также на латыни. Он вслух перевел для Пэм их значение.
— Пять комнат, — сказал он под конец. — Они могут находиться в любой.
Внимание Малоуна привлекло движение у дальней двери. Он увидел Джорджа Хаддада, а затем Макколэма.
— Пригнись! — велел он Пэм и приготовил оружие.
Макколэм тоже заметил его, толкнул Хаддада на пол и выстрелил. Малоун упал на мрамор, используя находившиеся между ними полки в качестве укрытия.
— Ты быстро перемещаешься, — сказал Макколэм.
— Боялся, что ты без меня соскучишься.
— Библиотекарь составил мне компанию.
— Вы успели познакомиться?
— Он чересчур болтлив, но дело свое знает.
— Что теперь? — спросил Малоун.
— Боюсь, тебе и твоей бывшей придется замереть.
— Ты помнишь, я говорил, что не советую узнать меня с худшей стороны?
— Брось ты, Малоун! Я зашел так далеко, что теперь не собираюсь оказаться в проигравших. Знаешь что, давай устроим честный поединок: только ты и я. Прямо здесь. Если выиграешь, старику и твоей бывшей ничего не грозит. Согласен?
— Ты сам назвал условия. Действуй.
Хаддад слушал обмен репликами между Малоуном и Сейбром. Эти двое должны были разобраться между собой, а ему предстояло заплатить свой долг. Он снова вспомнил того Хранителя, с который судьба столкнула его много десятилетий назад, когда он, тогда еще молодой человек, смотрел в исполненные решимости глаза незнакомца. Он тогда просто ничего не понял. Но теперь, увидев библиотеку, став ее главным Хранителем, он знал то, что еще тогда, в 1948 году, было известно тому несчастному.
Он убил невинного человека без всякой на то причины. И жалел об этом всю свою жизнь.
— Встань, — велел Сейбр Библиотекарю. Старик поднялся на ноги. — Ну ладно, Малоун, я начинаю. Вот он, идет. — Он махнул пистолетом, глядя на Хаддада. — Иди.
Библиотекарь медленно двинулся по проходу между рядами стеллажей. Сейбр оставался на месте, укрываясь за дальним концом одного из рядов.
Отойдя на тридцать шагов, библиотекарь остановился и обернулся. Его взгляд словно проник в самую суть Сейбра. Что-то в облике старика предупреждало его об опасности. Тот будто заранее знал, как станут развиваться события, и был готов к этому. Сейбр подумал, не убить ли библиотекаря сейчас, но это могло лишь пришпорить Малоуна, а он этого не хотел.
Пока не хотел.
Малоун являл собой единственное препятствие на его пути к конечной цели. Когда он разделается с Малоуном, старик окажется в его полном распоряжении.
Поэтому он с облегчением наблюдал за тем, как старый Библиотекарь медленно удаляется.
81
Вашингтон, округ Колумбия
Стефани затормозила, не доезжая до дома Ларри Дейли, и остаток пути они с Кассиопеей проделали пешком. Никаких признаков присутствия Брента Грина или кого-то еще. Они подошли к парадной двери, где Кассиопея вновь вскрыла замки, а Стефани отключила сигнализацию. Она обратила внимание на то, что код доступа так и не был изменен. Дейли оставил прежний код, несмотря на их недавнее проникновение в его жилище. То ли глупость, то ли еще одно свидетельство того, что ее представление об этом человеке было ошибочным.
Внутри дома царила тишина. Кассиопея обошла все комнаты, чтобы убедиться в том, что, кроме них, тут никого нет. Стефани задержалась в кабинете-нише, где они нашли флэш-карты, затем они устроились у входной двери и стали ждать.
Через десять минут напротив подъезда остановился автомобиль. Стефани выглянула из-за занавески и увидела, как из-за руля машины выбирается Грин и направляется к двери.
Он был один.
Стефани кивнула Кассиопее, после чего распахнула дверь.
Грин, как обычно, был одет в темный костюм, при галстуке. Когда генеральный прокурор оказался внутри, она закрыла и заперла дверь. Кассиопея заняла позицию возле окна.
— Ну что ж, Стефани, можешь ты мне наконец рассказать, что происходит?
— Ты принес флэш-карты?
Грин сунул руку в карман и достал их.
— А записи ты прослушал?
— Конечно, — кивнул он. — Разговоры любопытные, но ничего криминального в них нет. Ну, говорят они о двадцать пятой поправке, но ведь это всего лишь разговоры. Болтовня. В ней нет и намека на какой-то заговор.
