Но нет! Гари нужен им в качестве разменной монеты, они хотят использовать его, чтобы надавить на отца.
Ноутбук издал переливчатый звук. В левом нижнем углу появилось окошко, в котором значилось: ПРИНИМАЕТСЯ ПОЧТА. Затем в строчке, озаглавленной «ОТ», появилось слово ПРИВЕТСТВУЕМ, а в строчке «ТЕМА СООБЩЕНИЯ» — ЖИЗНЬ ВАШЕГО СЫНА.
Коттон щелкнул мышкой и открыл почтовый ящик.
У ВАС ЕСТЬ ТО, ЧТО НУЖНО МНЕ. АЛЕКСАНДРИЙСКОЕ ЗВЕНО. ВЫ СПРЯТАЛИ ЕГО, И ВЫ ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕ, КТО ЗНАЕТ, ГДЕ ЕГО ИСКАТЬ. ДОБУДЬТЕ ЕГО. У ВАС ЕСТЬ 72 ЧАСА. КОГДА ЗВЕНО ОКАЖЕТСЯ У ВАС, НАЖМИТЕ НА ТЕЛЕФОНЕ КНОПКУ 2. ЕСЛИ ЧЕРЕЗ 72 ЧАСА ОТ ВАС НЕ БУДЕТ ИЗВЕСТИЙ, ВЫ СТАНЕТЕ БЕЗДЕТНЫМ. ЕСЛИ В ТЕЧЕНИЕ ЭТОГО ВРЕМЕНИ ВЫ ПОПЫТАЕТЕСЬ ВЫКИНУТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ФОКУС, ВАШ СЫН ЛИШИТСЯ КРАЙНЕ ВАЖНОГО ДЛЯ ЛЮБОГО МУЖЧИНЫ ОТРОСТКА. 72 ЧАСА. НАЙДИТЕ ТО, ЧТО МНЕ НУЖНО, И МЫ ПОТОРГУЕМСЯ.
Пэм стояла за его спиной.
— Что это за Александрийское Звено?
Малоун не ответил. Не мог. Он действительно был единственным человеком на Земле, кто знал, что это и где его искать. Но он ведь дал слово!
— Тот, кто прислал это сообщение, все равно знает, о чем идет речь. Так что же это?
Коттон смотрел на экран, понимая, что отследить отправителя невозможно. Похититель, как и он сам, прекрасно умеет использовать «черные дыры» — компьютерные серверы, которые отправляли сообщения через запутанный лабиринт электронных каналов. Это трудно, но возможно.
Коттон встал со стула и провел ладонью по волосам. Вчера он собирался постричься, но не успел. Он стряхнул с плеч усталость и сделал несколько глубоких вдохов. Перед тем как открыть дверь Пэм, он натянул джинсы и рубашку с длинными рукавами. Застегивать ее он не стал, и из-под нее выглядывала серая футболка. Ему вдруг стало холодно.
— Черт возьми, Коттон…
— Заткнись, Пэм! Мне нужно подумать, а ты мне мешаешь!
— Я — мешаю? Какого…
Зазвонил сотовый телефон. Пэм потянулась к нему, но он оттолкнул ее руку.
— Не трогай!
— Ты что! Это может быть Гари!
— Приди в себя!
Он взял телефон и после третьего звонка нажал на кнопку «РАЗГОВОР».
— А вы не очень-то торопитесь, — проговорил в его ухо мужской голос с характерным датским акцентом. — И пожалуйста, не надо бравады в стиле «если вы прикоснетесь к мальчику, я вас убью»! У нас с вами мало времени. Отсчет ваших семидесяти двух часов уже начался.
Малоун стоял молча. Он вспомнил одно правило, которое усвоил много лет назад. «Никогда не позволяй противнику навязывать тебе условия сделки».
— Засунь их себе в задницу. Я никуда не пойду.
— Вы рискуете жизнью своего сына.
— Я хочу увидеть Гари и поговорить с ним. Только после этого я, возможно, что-то предприму.
— Выгляните на улицу.
Он бросился к окну. Ходжбро Пладс была по-прежнему пустынна, и только на дальнем конце выложенной брусчаткой площади стояли две фигуры. На плече каждого из них лежала труба.
Гранатометы.
— Не будьте так упрямы, — проговорил голос в телефонной трубке.
Снаряды с шипением вырвались из труб и, оставляя дымные хвосты, полетели в окна первого этажа. А потом взорвались.
2
Вена, Австрия, 2.12
Человек, сидящий в синем кресле, наблюдал за тем, как у навеса перед ярко освещенным входом остановилась машина и из нее выбрались двое. Это был не лимузин. Обычный европейский седан неброского цвета, каких полным-полно на запруженных машинами улицах Вены. Самый подходящий транспорт, чтобы не привлекать к себе внимание террористов, преступников, полиции или назойливых репортеров. Вскоре подъехала и высадила пассажиров вторая машина, отъехав затем на стоянку под темными деревьями. Несколько минут спустя прибыли еще два автомобиля. Вполне удовлетворенный, Синее Кресло покинул свою роскошную спальню и спустился на первый этаж.
Встреча была назначена в обычном месте.
На толстом венгерском ковре широким кругом стояли пять позолоченных кресел с прямыми спинками. Все они были одинаковыми, за исключением одного, по мягкой спинке которого шла широкая полоса небесно-голубого цвета. Рядом с каждым креслом стоял позолоченный столик с бронзовой лампой, блокнотом и хрустальным колокольчиком. Слева от круга кресел в камине из дикого камня плясал огонь, отсветы которого нервно танцевали по расписному потолку.
Каждый из мужчин занял свое место.
Они расположились в строгом соответствии с иерархией. У двоих из них еще сохранились волосы и здоровье, трое других были плешивы и имели болезненный вид. Всем им было не меньше чем по семьдесят лет. Пальто и фетровые шляпы они повесили на стоящую в углу бронзовую вешалку, оставшись в строгих консервативных костюмах.
Позади каждого из четырех стариков стоял молодой человек — преемник данного Кресла, в обязанности которого входило слушать и учиться, оставаясь при этом безмолвным. Правила были установлены давно. Пять Кресел, четыре Тени. Синее Кресло — за главного.
— Приношу извинения за то, что собрал вас в столь неурочное время, но несколько часов назад поступила тревожная информация. — Голос Синего Кресла был тонким и напряженным. — Возможно, нашему последнему предприятию угрожает опасность.
— Разоблачения?
— Не исключено.
Кресло номер три вздохнул.
— Может ли эта проблема быть разрешена?
— Полагаю, да. Но действовать необходимо незамедлительно.
— Я предупреждал: не надо в это ввязываться, — сварливо заметил Кресло номер два, тряся головой. — Все должно было идти своим чередом.
Кресло три согласился, как и на их прошлой встрече.
— Возможно, это знак, указывающий на то, что мы должны оставить все как есть. О естественном ходе вещей можно долго говорить.
Синее Кресло покачал головой.
— Результат нашего последнего голосования был прямо противоположным. Решение принято, и мы должны ему следовать. — Он сделал паузу. — Ситуация требует пристального внимания.
— Завершение потребует такта и умения, — сказал Кресло три. — Недостаток внимания погубит дело. Если мы намерены двигаться дальше, я бы рекомендовал в полной мере задействовать die Klauen der Adler.
Когти Орлов.
Двое других закивали.
— Я уже сделал это, — проговорил Синее Кресло. — А вас созвал потому, что это мое одностороннее решение должно быть одобрено.
В воздух поднялись четыре старческие руки.
Единогласно.
Синее Кресло был доволен.
3
Копенгаген
