— Значит, нас уже двое. Меня выгнали с работы и, как утверждает заместитель вашего советника по национальной безопасности, собираются арестовать. И разве уволили меня не вы?
— Я. Об этом меня попросил Ларри, и я согласился. Но это было необходимо сделать, чтобы сейчас вы оказались здесь.
Кассиопея подалась вперед.
— Ага, я поняла! Вы действуете по просьбе Израиля, верно? Я долго пыталась сложить кусочки головоломки, и вот теперь все встает на свои места. Они обратились к вам за помощью?
— Мне говорили, что ваш отец был одним из умнейших людей в Испании и создал целую финансовую империю, которой вы теперь управляете.
— Вот в этом я, откровенно говоря, не сильна.
— А еще я слышал, что вы великолепный стрелок, ничего не боитесь и обладаете потрясающим коэффициентом умственного развития.
— И сейчас оказалась в самом центре политического бардака.
Глаза Дэниелса вспыхнули.
— Вот именно — бардака. Это как раз то, что мы сегодня имеем. И вы правы, израильтяне действительно обратились ко мне. Они раздражены действиями Коттона Малоуна.
Стефани было известно, что у Дэниелса к Малоуну особое отношение. Два года назад Коттону пришлось принимать участие в проходившем в Мехико судебном процессе в связи со зверским убийством высокопоставленного сотрудника Управления по борьбе с наркотиками, друга и одноклассника Дэниелса. Она сама направила Малоуна туда, чтобы обеспечить вынесение обвинительного приговора. Во время перерыва на обед он оказался в центре перестрелки, в ходе которой погиб прокурор-мексиканец и сын Хенрика Торвальдсена. Малоун застрелил нападавших и вернулся в Штаты с пулей в плече, но предварительно добился того, что убийцы были осуждены по всей строгости закона. В ответ на вопрос, что он хочет в благодарность за свои героические действия, Малоун попросил разрешения уйти в отставку досрочно, и Дэниелс лично подписал приказ о его выходе в запас.
— А вас, сэр, Малоун тоже раздражает? — спросила Стефани.
— Сэр? Вот те раз! За наши несколько встреч вы впервые используете это слово.
— Не думала, что вы так внимательны к мелочам.
— Стефани, я внимателен не только к мелочам. Например, я знаю, что совсем недавно Коттон Малоун звонил в группу «Магеллан». Вы, разумеется, были заняты, поэтому его звонок перенаправили Бренту Грину, по личному указанию самого генерального прокурора.
— А я думала, что парадом командует Дейли.
— Я тоже так думал.
— Почему Грин так поступил?
— Откуда вы знаете, что это была его инициатива? — спросила Кассиопея.
— Его телефоны прослушиваются.
Не ослышалась ли Стефани?
— Вы поставили телефоны генерального прокурора на прослушку?
— Да, черт побери. Его и еще нескольких человек, одним из которых, конечно же, является Ларри Дейли.
По телу Стефани побежали мурашки, и ей пришлось приложить усилие для того, чтобы собраться с мыслями. Этот паззл определенно состоял из множества кусочков.
— Стефани, ради того, чтобы оказаться на этом посту, я работал всю жизнь. Только находясь на этой должности, человек может сделать что-то действительно важное и полезное, и мне это удалось. Безработица находится на самом низком за тридцать лет уровне, инфляция и вовсе сведена практически к нулю, процентные ставки — весьма умеренные. Два года назад я даже добился сокращения налогов.
— Благодаря тому, что Дейли подкупал конгрессменов? — не удержалась Стефани. Пусть перед ней сидел президент, но она была на взводе и ее терпимость по отношению к любому виду вранья находилась ниже нуля. — При таком раскладе трудно проиграть.
С минуту Дэниелс молча раскачивался в кресле устремив взгляд в сторону густого леса, а потом вдруг спросил:
— Вы помните «Роки-3»?
Она не ответила.
— Мне нравились эти фильмы. Роки сначала били смертным боем — так, что казалось, он вот-вот отдаст концы, а потом звучали фанфары, играла потрясающая музыка, к нему приходило второе дыхание, и он вышибал дух из своего противника.
Стефани слушала президента с растущим удивлением.
— В «Роки-3» главный герой узнает, что Микки, его тренер, организовывал для него легкие бои, в которых он гарантированно мог победить, чтобы сохранить свой титул и не быть побитым. Сталлоне великолепно играет в этом месте. Он хочет встретиться на ринге с мистером Т, но Микки говорит: «Ни в коем случае. Он тебя убьет». При мысли о том, что он, возможно, не так хорош, как сам думал о себе, Роки приходит в ярость. Разумеется, Микки умирает, а Роки нокаутирует мистера Т.
Последнюю фразу президент произнес уважительно.
— Дейли — это мой Микки, — почти шепотом произнес Дэниелс. — Он организует мои бои. А я — как Роки. Мне это тоже не нравится.
— И вы тоже об этом не знали?
Президент покачал головой. На лице его читалась смесь раздражения и любопытства.
— Я сам собирался прищучить Дейли, когда узнал, что вы тоже взяли его в оборот. Вы действительно использовали для этого девочку по вызову? Что ж, в изобретательности вам не откажешь. В тот день, когда мне сообщили об этом, мое мнение о вас резко изменилось. Мои люди не обладают таким творческим потенциалом.
— Откуда вам стало известно о том, что мы взяли Дейли в разработку? — не могла не поинтересоваться Стефани.
— Мои ребята обожают подслушивать и подглядывать, вот они этим и занимались. Нам было известно о флэш-картах и о том, где он их прячет. Мы просто сидели и ждали.
— Но мы проводили расследование несколько месяцев назад. Почему же вы ничего не предприняли?
— А вы?
Ответ был очевиден для Стефани.
— Я не могла его уволить, а вы могли.
Дэниелс уперся руками в подлокотники и передвинулся на краешек кресла.
— Скандалы — всегда скверная штука, Стефани. Ни один человек в этой стране не поверил бы в то, что я ничего не знал о проделках Дейли. Да, я должен был убрать его, но так, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
— То есть вы предоставили Дейли самому уничтожить себя? — уточнила Кассиопея.
Дэниелс повернулся к ней.
— Этот вариант был бы наиболее предпочтительным, но выживание — специальность Ларри, и, должен сказать, он в ней преуспел.
— Что у него есть на вас? — спросила Стефани.
Ее нахальство, похоже, скорее позабавило, нежели разозлило президента.
— Если не считать компрометирующих фотографий, на которых я сношаюсь с козлом, не так уж много.
Стефани усмехнулась.
— Извините, но я была обязана задать этот вопрос.
— Разумеется. Теперь я понимаю, почему вас многие недолюбливают. Вы любого можете достать до печенок. Но давайте все же вернемся к моему вопросу, который вам обеим, судя по всему, показался не заслуживающим внимания. Почему Брент Грин хотел говорить напрямую с Малоуном?
