— И что теперь? — проронил египтянин.
Никос продемонстрировал набор отмычек. Минут десять он всячески изощрялся, меняя зонды и углы их наклона. После третьей инъекции смазки замок сдался. Открылась вторая крышка, и ее осторожно сняли пинцетом. Далее, казалось, тупик, но, когда Никос погрузил в полость зеркальце дантиста, под скрытой планкой обнаружился маленький крючок.
Так, шаг за шагом, они разобрали потайной механизм коробки — на редкость хитроумное устройство. Никос показал себя искусным мастером, способным преодолеть сложные защитные барьеры. Спустя час они услышали три отчетливых щелчка.
— Только не это! — охнул Никос. — Он самоуничтожается. Эти штуки иногда оборудованы механизмом, разбивающим капсулы и реликвии внутри них.
Однако, как выяснилось, звуки издали открывающиеся задвижки. Вся передняя поверхность креста приподнялась на четверть дюйма. Никос переглянулся с другом и внял приглашению, аккуратно отделив кончиками пальцев лицевую часть креста.
То, что открылось внутри, изумляло. Словно металлические органы и кровеносные сосуды, предстали их взору секреты искусного ремесленника: потайные пружинки, защелки и рычажки. Но было и кое-что еще.
— Первый раз такое вижу… — не скрывал изумления Никос. — Здесь не одна, а четыре капсулы. Потрясающая находка!
В каждом углу креста, словно попавшая в паутину муха, висела обмотанная красной нитью стеклянная капсула. Египтянин с трудом сдерживал ликование. Никос сделал грубый набросок устройства креста, обозначив каждый его угол буквами от «А» до «D». Снизу подписал: «А» — и отложил карандаш.
Взяв скальпель, Никос перерезал нити, крепившие самую верхнюю капсулу. Под плотно намотанной нитью скрывалась продолговатая ампула, расписанная синими и белыми крапчатыми завитками.
— Римское стекло, — сказал Никос. — Римляне научились у греков технологии герметичного запаивания предметов внутри пустотелых стеклянных шариков.
— Как думаешь, что внутри?
— Да что угодно. Есть лишь один способ узнать. Разбить яйцо.
Египтянин понял эти слова буквально и ждал, что его друг возьмется за молоток. Однако Никос вложил ампулу в обитые войлоком тисочки и потянулся через стол за устройством, которое укрепил над капсулой.
— Стеклорез, — пояснил он, калибруя прибор по ее высоте.
Затем очень осторожно стал перемещать алмазный наконечник вокруг верхушки капсулы. Стеклорез описал полдюжины орбит, каждый раз углубляя насечку.
Никос замер. Разрез был почти готов.
— Подойди-ка, — попросил он. — Нас ждет неожиданная награда — мгновение, которое продлится всего несколько секунд после того, как я срежу верх. Так что приготовься.
— К чему?
— Вкусить воздух, которому двадцать веков.
Египтянин, поняв, о чем идет речь, наклонился. Головы друзей соприкасались.
— Готов? — спросил Никос, и оба разом выдохнули.
Никос сделал последний круг. С помощью ювелирной клейкой палочки он снял верхушку ампулы. В то же мгновение оба втянули ноздрями воздух.
Египтянин зажмурился, улыбаясь. Ему почудилось, будто и впрямь пахнуло древностью: то был слабый запах трав и масла. Словно пробуя наркотик, он не торопясь процедил воздух античности через ноздри. Позволил ему наполнить легкие. И выпускал медленно, смакуя каждую его частичку. Теперь он догадался, почему Никос не предложил ему поесть. Этот пир — редкостный и утонченный, и лучше всего им наслаждаться, когда желудок пуст.
Египтянин открыл глаза. Никос разглядывал капсулу. Она казалась пустой, разве что на донышке виднелось серозное вещество — нечто вроде загустевшей жидкости.
— Реликвия, похоже, разложилась, — сказал он. — Такое случается, особенно если содержимое было органическим. Не беда, лаборатории в состоянии восстановить все детали по остатку.
Шесть раз, для каждой лаборатории и для себя лично, он окунал ватную палочку в стеклянную капсулу. На конце всякий раз оказывалось коричневое тягучее вещество. Каждой палочке предназначалась своя пробирка. Закончив с образцами для лабораторий, Никос тронул край стекла и растер вещество между пальцев. Он вновь понюхал его, затем коснулся пальца кончиком языка. Египтянин не рискнул проделать подобное. Никос набросал несколько строчек под буквой «А», затем вывел «В» и наклонился, чтобы срезать нити со второй капсулы.
Они повторили это действо трижды, всякий раз вдыхая мгновенный выброс густого древнего воздуха. И лишь одна капсула скрывала предмет. Из капсулы «С» в нижней части креста они извлекли плоский металлический осколок.
— Железо, — сказал Никос. — Обломок гвоздя, как думаешь? Или наконечника копья? Металлургия какая-то особенная. А если там остались следы крови, в лаборатории это тоже выяснится.
Никос отделил кусочки для тестов от обломка и разложил их по пробиркам, которые открывал и закупоривал египтянин. Оставшуюся полоску металла он выложил на квадратик марли. Когда они закончили, получилось шесть наборов из четырех тестовых пробирок. Египтянин помог Никосу упаковать их в контейнеры для пневматической почты с уже нанесенными адресами лабораторий в Европе, Израиле и ЮАР. Поднос с частями реликвария и открытыми капсулами Никос поместил в свою холодильную комнату. Расчлененный артефакт он поместил на стеклянной полке рядом с остальными экспонатами. На этом и закончили. Никос сдвинул на место стенные панели.
Египтянин чувствовал себя усталым и в то же время взбудораженным.
— Когда тебе пришлют результаты? — поинтересовался он.
— В течение недели, — ответил Никос. — Я у них любимчик.
— Обязательно сообщи мне, что они скажут.
— У меня хорошее предчувствие, — сказал Никос. — Может, конечно, мы с тобой всего лишь неплохо провели время. Но интуиция шепчет мне: этот образчик — особенный.
Оба были в приподнятом настроении.
— Медея! — крикнул Никос. Через минуту на пороге появилась его супруга. — Принеси вина. Давайте выпьем вместе.
Она вернулась, сопровождаемая женой египтянина, с бокалами и бутылкой французского шардоне. Никос вытащил пробку, разлил вино, поцеловал красавицу жену. Он ощущал небывалый подъем.
Подняли бокалы в ожидании тоста.
— За таинства жизни, — просто сказал Никос.
Он никогда не задумывался над сутью термина «событие исчезновения». Наслаждаясь прекрасным вином, старый моряк и представить себе не мог, что только что отворил человечеству дверь к гибели.
2
НАЧАЛО
Остров Маунт-Дезерт, штат Мэн.
Апрель
— Спаси нас, Отче, — молилась черному зимнему морю Миранда.
Волны разбивались о скалы. Мелкие льдинки змейкой обвивали ее зимние башмаки и тотчас соскальзывали обратно в пучину. Содрогаясь от холода, девушка напряженно всматривалась вдаль, страстно дожидаясь первого лучика солнца, так нужного ей именно этим утром.
