Тень вдруг описала стремительную дугу, и кусок трески исчез. Все произошло в одно мгновение, они и опомниться не успели. Во льду осталась лишь дыра размером с рыбу.
Отец издал звук, похожий на шипение выходящего из лопнувшего шарика воздуха. На какой-то момент он застыл в изумлении, совершенно ему не свойственном.
— А он вернется?
— Да.
Миранда знала, как отыскать Уинстона: по тянущимся за ним пузырькам воздуха. Она удивилась радости, которую вызвало у нее появление монстра. Ведь не еда заставила его подняться сюда из глубин — это было очевидно. Он и без того прекрасно умел удовлетворять свои потребности. Его привлекла утренняя зорька: Уинстон любил солнечные лучи. И ее, Миранду. Такое простое объяснение. А как, интересно, смотрелся свет наступающего дня из-подо льда? Наверное, как полог из радуг, подумалось ей.
И тут, вспомнив о совершенных им убийствах, Миранда почувствовала себя преданной. И дело не только в них. Не охотничьи проделки разочаровали ее, но его взросление. Она вдохнула в него жизнь, и вот он перерос границы ее понимания и больше не зависел от нее.
— Где он? — спросил отец.
Уинстон внезапно выскочил на поверхность. Взорвав лед фонтаном осколков, он словно завис в воздухе. Живот его был цвета созревшего цитруса. Изогнувшись, он с громким треском пробил зеркало льда — и был таков.
— Бог ты мой! — прошептал отец.
«Молодчина, Уинстон», — похвалила его про себя Миранда.
— Красавчик, правда? — вслух проговорила она.
Отец был в шоке.
— Ну и морда… — Он успел рассмотреть ее.
— Уинстон очень эмоционален. — Выделяй положительные моменты, подумала она. Тяни время. Дай им привыкнуть друг к другу. — Он умеет улыбаться, хмуриться, выражать страх, сожаление.
Миранда развернула второй сверток, с омаром — Уинстон обожал его.
— Уинстон, — позвала она и высоко подбросила угощение.
Монстр изогнулся дугой, чтобы поймать его, и, падая, пробил тонкий лед. И вновь гладкая кожа сверкнула в лучах солнца, перепончатые лапы оттолкнулись от воды, руки распростерлись в стороны. Его естественная грация лишь усиливала причудливость этого зрелища. С головой и лицом примата, без единой шерстинки, он был помесью нескольких существ, не являясь ни одним из них. Уинстон поймал омара пальцами с короткими суставами и воскового цвета когтями с темно-красными кончиками; ладони же были белыми. Миранда брала в руки эти пальцы — на их кончиках были завитушки папиллярных узоров. Уинстон имел отпечатки пальцев. И ясные зеленые глаза.
В высшей точке полета Уинстон бросил на них взгляд. Его уши, крохотные комочки с отверстиями, повернулись в их сторону. Он оценивал чужака с выражением… лукавого восторга на морде. И нырнул сквозь лед.
— Значит, у тебя и вправду получилось, надо же… — пробормотал отец. Его била дрожь: Эббот увидел, что у чудовища глаза — как у Миранды. А у нее, в свою очередь, были зеленые глаза женщины, о которой они с дочерью никогда не говорили. — Ты осмелилась…
— Это еще не все, — спокойно сказала Миранда.
Она поняла: ее мир вот-вот изменится, вопрос лишь — в какой степени. Ее фатализм остался в прошлом. Непонятно только одно: что задумал сделать с Уинстоном отец.
— Я достаточно насмотрелся.
— Нет, — возразила она, — не достаточно. Хоть однажды выслушай меня непредвзято.
Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.
— Тебя переведут в другое место. Здесь ты превратилась в какого-то ковбоя, в скотницу. В потенциальный источник проблем. Ты нуждаешься в присмотре. Тебя надо направлять. Прививать уважение к системе. Я переговорил со своим старым другом.
Они всегда назывались старыми друзьями отца, ее опекуны и надзиратели.
— И кто на этот раз? — спросила она.
— Элис Голдинг.
— Элис? — ахнула Миранда.
Это была та самая женщина, что на похоронах опустилась на колени за спиной растерянной маленькой девочки, помогла ей сложить вместе ладошки и прошептала на ухо молитву, чтобы та повторила ее. Пол Эббот тогда безутешно рыдал, именно Элис помогла Миранде проводить маму к ангелам на небеса.
— Она возьмет тебя, если ты обещаешь…
Дальше Миранда слушать не стала. Все это пустые угрозы. Она знала: Элис заберет ее без всяких условий. Миранда почувствовала, что у нее потеплело на душе.
— Уезжаешь сегодня утром, — сказал отец. — Ты посеяла смуту в «Джексе». К счастью, директор пообещал привести все в порядок. С шерифом тоже уладят. Ничего подобного здесь отродясь не бывало.
— Этим утром?
— Твои чемоданы уже собраны.
— Ты не можешь так поступить.
— Отправляешься в Лос-Аламос. Здешние работы проконтролирует Калифорнийский университет. Элис уже подыскала место работы. У тебя, говорят, золотые руки.
— Но Уинстон… — начала она.
— В моих силах спасти только тебя, — сказал он.
— Как же я брошу его? Он не может без меня.
— Для тебя безопаснее будет там, Миранда.
— Но он никогда не причинит мне зла.
— Меня беспокоишь ты, а не твое создание.
Она колебалась. В голосе отца зазвучали привычные бюрократические нотки. И еще она уловила в нем страх. Глубокий страх.
— Ты слышала об этих микровспышках в Европе? — спросил он. — Загадочный вирус.
— И в ЮАР, — сказала Миранда. — Этой новости уже несколько недель. Вирусы локализованы в двух или трех лабораториях. Все кончено. — Пожав плечами, она съязвила: — Эбола тоже порой случается.
— Это не Эбола, — возразил он.
Каждая вспышка вовлекала в работу авторитетные лаборатории, специализирующиеся не на исследовании заболеваний, а на определении типа ДНК. Ни в одной из них не применялись какие-либо экстренные меры, кроме элементарных методов биологической защиты. Настоящей загадкой было: почему вирусу уделяли такое внимание? Поговаривали, мол, экотеррористы отправили почтой смертельные образцы или Унабомбер
[19]
постарался. В ученом сообществе бродило расхожее мнение, что вспышки эпидемии являлись каким-то видом геморрагической лихорадки, возможно, Эбола. Миранда слышала, заболевание передавалось при прямом контакте. Но не исключено, что и аэрозольным путем. Власти заняли стандартную оборонительную позицию, не подтверждая и не отрицая факты заражений. Этим они дали волю фантазии таблоидов: поползли нелепые слухи о «пожирающей плоть инфекции». Публика быстро утратила веру в то, что Эбола — нечто большее, чем развлечение. А Миранда перестала обращать внимание на эти разговоры.
