Все, что нужно, — войти вслед за дочерью. И тогда они навеки будут вместе.
— Нет, — сказала Али.
Библиотека исчезла.
Снова голос дочери, уже с другой стороны.
Али встала. Кости болели. Сердце разрывалось.
— Прекрати, — сказала она.
Ангел открыл глаза. Оторвал пальцы от песка. Свет померк. Запах листвы исчез.
— Ты уверена? — спросил он.
Али оглянулась. Она потратила жизнь, чтобы добраться до этой бесплодной земли. По неизвестным причинам из всех, кто приходил сюда до нее: мистиков с их загадками, воинов с сильными руками и скорбящих с мольбами, — лишь она одна сегодня готова выполнить поручение. Будь это так просто, кто-нибудь давным-давно сделал бы то, для чего она пришла.
— Зачем ты мне это показывал?
Ангел снова уперся ладонями в колени. На гладкой, как у дельфина, коже не проступало ни одной вены. Он никогда не потел. И у него не было пупка.
— Пока ты остаешься со мной, она будет тут — для тебя.
— А если я уйду?
— Я отправлю ее глубже.
— Куда?
— Не знаю.
— А что там, внизу?
— Я не знаю.
Узнать он мог только одним способом.
— Они не возвращаются?
— Никогда, — ответил ангел.
ДОКУМЕНТЫ
ЕЖЕДНЕВНАЯ СВОДКА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
Капитан китайской субмарины — сын командующего Народно-освободительной армии Китая
13 февраля. Капитан китайской субмарины, выбросившейся на берег Калифорнии, является незаконнорожденным сыном генерала Ван И Чапа, занимающего высший командный пост в Народно-освободительной армии Китая.
Этот крайне деликатный государственный секрет раскрыл премьер КНР Дэн Жеминь. Новость была сообщена послом России, представляющим интересы Китая до восстановления дипломатических отношений КНР и США. Послу также было поручено передать, что если сын генерала и остальной экипаж — в одностороннем порядке и без предварительных условий — будут быстро переданы под личный надзор премьер-министра, то «птицы с радостью улетят домой». Речь идет о экипаже американского самолета.
Следует отметить, что премьер-министр Жеминь ведет борьбу за власть с военными, и особенно с генералом Ваном, маоистом старой закалки. Жеминь относительно молод, здоров, характеризуется центристскими взглядами и западными вкусами. Освобождение — под гарантии премьера — капитана и экипажа субмарины позволит Китаю сохранить лицо и одновременно укрепит позиции Жеминя. Это продемонстрирует, что сотрудничество с США полезно для Китая.
Эксперты по Китаю из Государственного департамента и ЦРУ согласны, что это уникальная возможность повлиять на политику Китая, проложить путь к возобновлению дискуссий, направленных на разрешение территориальных споров в тихоокеанской зоне Субтерры.
42
Само воплощение дьявола — покрытая бородавками кожа, обломанные рога, похотливые глаза — спокойно сидело у ворот города Быка, Ниу, или Тауруса, вырезая свое имя на колонне. Пророк рассказывал им о видении, в котором в город вступал лев. Но, слава богу, захватчики мертвы. Лев не пришел.
Его клан — все, что от него осталось, — спал рядом. Великая битва в крепости света истощила их. Большинство его соплеменников мертвы. Остальные ранены. Они распростерлись среди камней и остатков лагеря захватчиков.
Поднимался ветер.
Он терпеливо вырезал свое имя на камне. Полоски мяса свисали с захваченных рюкзаков. На камнях сушились скальпы и снятая с людей кожа.
На самом деле это чужое имя, и он даже не знает, как произнести его. Еще в юности ему понравились очертания этих букв, и он вырезал их на камне всюду, куда приводили его скитания. Все дело в памяти. Он хотел, чтобы его помнили, даже под чужим именем.
Он почти закончил, когда на город обрушился предсказанный пророком лев.
Шейный позвонок, самый верхний, называют атлантом, потому что он держит мир на своих плечах. Резким движением рук Айк перевернул мир хейдла. Художник-любитель молча сполз на землю. Если Айк и заметил собственные инициалы, «АК», то не обратил на них внимания. Он давно забыл о себе.
Айк шагал среди спящих фигур. Трое лежали рядом, подергиваясь во сне; один негромко похрапывал. Чтобы не тратить патроны и не попортить шкуру, охотники раздавливают грудную клетку попавшего в капкан животного. Айк босыми ногами раздавил трех спящих. Словно прошелся по мешкам с хворостом.
Проснувшись, остальные увидели мертвых товарищей и рослого убийцу. Узнали его легендарную броню. Доспехи из зеленых нефритовых пластин, принадлежащие Старше-чем-старому. Увидели пустые руки, горящие яростью глаза и поняли, что его коснулась рука Бога. Берсеркер, внушающий благоговейный страх.
Один побежал в город. Остальные бросились на Айка. Он уничтожал их голыми руками. Использовал каждую брешь. Бреши есть всегда.
Истинная ахиллесова пята — это шея с нервными волокнами, артериями и другими жизненно важными органами. Айк крушил шеи.
Глаза тоже превосходная цель. Зрительный нерв очень чувствителен, даже у слепых.
А еще можно объединить удар в пах с кастрацией. Первое оглушает, от второго враг истекает кровью.
За рога очень удобно хватать.
Усилием всего в восемь фунтов — если его правильно приложить — можно выбить коленный сустав. Айк с успехом применял этот прием.
Учитель выразился ясно. Время людей прошло. «Убей всех».
От этого зависит жизнь его дочери. Дочери? Изумление не проходило. Айк пытался выбросить эту мысль из головы. Она отвлекала. Хотя одновременно питала бушевавшую внутри ярость. Он понятия не имел, как выглядела дочь, как звучал ее голос. Но ему казалось, что он видит перед собой ее лицо.
Айк шел между шпилей из синего камня, поднимался по крутым лестницам, прислушивался к тихому журчанию в засыпанных камнями акведуках. Город в лучшем случае спал, самодовольный и величественный. Цивилизации возникают и гибнут. Расы приходят и уходят. Он уничтожал призрак — всего лишь.
Встревоженные хейдлы сбегали по ступеням или карабкались на стены, а один даже выполз из акведука, но их встречала пустота. Затем появлялся Айк — отделялся от дверного проема или высвобождался из-под предыдущих жертв, — и они застывали на месте, пораженные видом священных доспехов. Хотя причиной их смерти становился не только шок.
Пребывание в склепе изменило восприятие Айком времени. Он не стал двигаться быстрее, но каждое движение связывалось со следующим, и эта связь позволяла видеть брешь. Айк уподобился мяснику из буддийской легенды, нож которого с каждым ударом становится все острее.
В пустотелых шпилях засвистел ветер. Айк воображал себя этим ветром, несущимся среди шпилей и ульев. Он не слышал собственного крика, не чувствовал запаха крови. Его путь был чист.
