— Да, мы бегаем тут каждое утро. Знаете, в это время всегда находишь всякую дрянь, оставшуюся с прошлой ночи. Но такое впервые.
В объективе камеры появляется лицо второго бегуна.
— Поначалу мы даже не поняли, что там такое. То есть понятно, что какое-то существо, животное. Кто бы мог подумать, что это человек.
Камера медленно перемещается, показывая валуны. Рядом на подстилке из опавших листьев лежит оранжевая тыква. Детский велосипед.
Камера покачивается. Слышен шелест листьев. Фокус то пропадает, то восстанавливается.
Лес выглядит неприветливо, валуны блестят, покрытые корочкой льда. Почти как на Рождество. Между деревьями висят длинные розовые веревки. С веток свисают синевато-серые внутренности.
— Господи, теперь я вижу, — говорит оператор. — Он будто взорвался. Ужас. А это почка парня?
Подходят любители бега.
— Такое увидишь только в Нью-Йорке, приятель.
Лицо женщины во весь экран. Ее красота ошеломляет. От лица невозможно оторвать взгляд. Небрежно заплетенные в косы белокурые волосы делают ее похожей на королеву викингов.
— Ваша дочь и муж пропали вчера вечером, миссис Колтрейн?
— Да, дочь пропала.
— А муж?
— Он умер, а не пропал. Я видела. Его найдут ниже по течению реки, я уверена.
Пауза.
— Можете нам рассказать, что вы видели?
Женщина смотрит на нас. Телевизионный экран словно вибрирует от отражающихся на ее лице чувств. На это невозможно смотреть. Вдова и безутешная мать сейчас потеряет самообладание. Заплачет, разразится проклятиями или лишится чувств. Но нет, она просто отвечает.
— Я видела, как человека одолели дикие звери.
По щеке скатывается одинокая слеза. Женщина не вытирает ее. От ее достоинства разрывается сердце. За кажущейся силой духа могут скрываться шок или безумие, но эти зеленые глаза слишком чисты. Ужасная ночь произвела на свет нечто необыкновенное — вы это чувствуете.
— Я понимаю, как вам тяжело, миссис Колтрейн.
— Ребекка, — повторяет она.
— Вы надеетесь когда-нибудь снова увидеть дочь, Ребекка? — набирается смелости журналистка.
Женщина ни секунды не колеблется. Она знает ответ.
— Бог сохранит ее для меня. Я найду ее и приведу назад, на свет.
Журналистка неловко ерзает.
— Бог?
— Конечно. Это испытание. Мы на войне. И победитель будет только один.
— Вы выглядите такой уверенной. — Журналистка пытается скрыть свои чувства, но она также растеряна и напугана, как и все остальные. — Почему?
Лицо Ребекки еще светлеет. Становится одухотворенным, словно озаряется внутренним светом. Наклонившись, она дотрагивается до руки журналистки. Женщина, чья жизнь разрушилась за одну ночь, успокаивает незнакомого человека, который потерял всего лишь мужество.
— Верьте мне, — говорит Ребекка. — Не бойтесь. Мы избранный Богом народ.
— Значит, мы победим?
— Этого я не знаю. Но точно знаю, что дети вернутся к нам. Обязательно.
ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ КАНАЛ «ФОКС НЬЮС»
Программа Роба О'Райана «Час горячих новостей»
О'Райан: Предполагалось, что все закончилось, генерал Лансинг. Эпидемия очистила подземные туннели. Так мы думали. Нам говорили, что хедди разделили судьбу почтовых голубей. Вымерли. Исчезли. После подземной эпидемии, случившейся десять лет назад, правительство Соединенных Штатов дало нашим гражданам «зеленый свет». В настоящее время более 1,3 миллиона американских первопроходцев осваивают субтерру, от Атлантических впадин до Тихоокеанской чаши. Мы считали недра земли безопасными. Оказалось, что это не так. Теперь стало ясно: хейдлы целы и невредимы. У вас есть объяснения?
Генерал: Возможно, какая-то группа пережила эпидемию в изолированной части системы туннелей. Возможно, кто-то из них в это время находился на поверхности, и теперь они организуются.
О'Райан: Вы имеете в виду «спящие ячейки»? Эти существа давно внедрились в наши города, в наше общество и просто ждали?
Генерал: Мы пока не знаем. Но я скажу вот что. За последние десять лет американцы стали самодовольными. Эпидемия дала людям ложное чувство безопасности.
О'Райан: То есть мы все время должны быть начеку?
Генерал: Таково солдатское правило, Роберт. Бдительность.
О'Райан: И что дальше, сэр? Погоня по горячим следам? Специальные операции? Введение войск?
Генерал: Всем известно, что три года назад предыдущая администрация подписала международный договор о субтерре. Теперь наконец стали видны последствия этого шага.
О'Райан: Не нужно обвинять меня, генерал. В свое время я называл договор ошибкой. Но люди видят лишь то, что хотят видеть. Нам преподносили этот документ как начало новой утопии. Вечный мир на земле. А дьявол, как всегда, в деталях. Запрет аннексии и милитаризации подземных территорий — это потрясающе и очень благородно. А теперь мы обнаружили, что связаны — по рукам и ногам, мы, американский гигант, — международной организацией, которая всегда была враждебна нашим интересам.
Генерал: У меня связаны руки — больше мне нечего сказать.
О'Райан: Возмутительно. Правда. Это безумие, генерал. Массовые убийства на земле Соединенных Штатов Америки. Тысячи детей похищены из собственных домов. И мы должны сидеть сложа руки и просить разрешения себя защитить?
Генерал: Договор, Роберт.
О'Райан: От этого тошнит, генерал. Хорошо, хватит пока об этом. Позвольте представить еще одного гостя, профессора Александру фон Шаде, эксперта по цивилизации и культуре хейдлов. Она присоединяется к нам из студии в Сан-Франциско, где находится возглавляемый ею Институт изучения человека. Добро пожаловать на борт.
Фон Шаде: Спасибо.
О'Райан: Итак, они живы, доктор фон Шаде. Как ученый, занимающийся вымершей — мы так думали — расой, вы должны быть очень взволнованы.
Фон Шаде: Взволнована? Этой ночью произошла ужасная трагедия.
О'Райан: По вине ваших хейдлов.
Фон Шаде: Они не мои, мистер О'Райан. До вчерашнего вечера мы не предполагали, что кто-то из них выжил.
О'Райан: Не секрет, что вы их защищаете.
Фон Шаде: Я изучаю остатки их цивилизации — лингвистические, археологические и культурные.
О'Райан: Вы известный специалист в данной области. Давно занимаетесь хейдлами. Можете сказать, что ждет похищенных детей?
