— Что они делают с этими людьми? — спросил кто-то.
— Развлекаются.
— Возвращайтесь на свои посты, — приказал Хантер.
Но куда бы они ни пошли, едва слышные крики преследовали их. Словно комариный писк.
Крабы не давали спать.
На третий день осады они услышали негромкий стук, как будто в окно барабанят капли дождя.
— Наполнитель для кошачьего туалета, — засмеялся пулеметчик. — Они бросают в нас кошачий наполнитель.
Он зачерпнул горсть хрупких комочков и просеял сквозь пальцы.
Через несколько часов у пулеметчика начался кашель.
Подобно ночным насекомым, часовые следили за обстановкой, прильнув к инфракрасным приборам видения и снайперским прицелам. Одна группа сканировала местность радаром. Химические осветительные патроны окрашивали помещения крепости в зеленые и оранжевые тона.
В искусственных сумерках вовсю разыгрывалось воображение. Они видели то, чего не существовало, и не замечали реальных вещей. Их преследовали призраки и вампиры, на поверку оказывавшиеся скалами или клочками тумана. Кто-то взорвал противопехотную мину, уничтожив ни в чем не повинную статую.
— Хиггинс, ты убил садового гнома, идиот.
Легче поверить, что им нечего бояться, кроме самого страха.
Странная осада, почти воображаемая. Они были окружены, но не ордами варваров с катапультами, а разнообразными оттенками тьмы и тишины. Лягушками, тенями и средневековыми демонами. Ощущение, что вокруг никого нет, было таким сильным, что один из «киногероев», желая реабилитировать себя, вызвался сходить в разведку.
— Может, они ушли. И мы можем возвращаться.
— Хорошая идея, — сказал один из охранников.
Волонтер выбрался через окно и исчез в темноте. Больше они его не видели. Надгробное слово было кратким и грубым.
— Тупая задница, — сказал кто-то.
Этой же ночью умер «киногерой» с резаной раной.
Теперь, когда армия столкнулась с врагом, со всей очевидностью проявилась бесполезность Ребекки. Она ничего не знала о тактике боя, не умела обращаться с оружием, и ее так называемое руководство сошло на нет. Она завела их в тупик.
Ребекка взяла на себя мелкие дела. Хантер поручил ей распределять еду и доставлять на посты. А еще она вела список погибших — насколько позволяли воспоминания оставшихся в живых. Большинство добровольцев просто исчезли, забрав в небытие и свои имена. Сама она отчетливо помнила только Клеменса. Порождение двух миров, чужой для всех, монстр, который наконец обрел покой в этой гигантской каменной темнице.
Доставив последние плитки спортивного шоколада на пост с радаром, Ребекка услышала негромкий хлопок. Часовой у окна хлопнул себя по шее.
— Насекомые, — сказал он.
Минуту спустя его напарник почесал голову и обнаружил крошечные древесные шипы, мельче иголок кактуса, которые застряли в верхнем слое кожи. Еще больше маленьких игл в беспорядке торчали из одежды.
На третий день осады два оператора радара свалились с лихорадкой.
Продукты закончились.
Пулеметчик с кашлем умер. Причина смерти: наполнитель для кошачьего туалета.
Около четырех часов утра из темноты прямо на них бросился хейдл. Часовой уложил его одним выстрелом в голову. Тут же в воздух взлетели осветительные ракеты. Вокруг никого не было.
Ребекка присоединилась к Хантеру на переднем краю баррикады. Тело лежало в нескольких ярдах от входа и напоминало тело обезьяны, только голое, без единого волоска. Развитая мускулатура и тонкая, будто бумага, кожа. Обитатели подземного мира лишены жира. Перед тем как напасть на них, хейдл углем и охрой нарисовал полосы на своем теле.
— Не вижу никакого оружия, даже камня, — заметил Хантер. — Это не подрывник и не бомбист-самоубийца.
— Интересно, чего он хотел? — произнесла Ребекка. — Зачем так жертвовать собой?
— Может, проверял нашу оборону. А может, просто хотел совершить подвиг.
У хейдла были рога и очень длинные пальцы; кроме того, он сделал себе обрезание. Занятная мелочь. Эти монстры ухаживали за собой.
Ребекку захлестнула волна отвращения. А что, если подобное существо прикасалось к Сэм?
— Выстрелите в него еще раз.
— Нет смысла. Посмотрите на него.
— О них всякое рассказывают. Так просто их не убить.
— Все это сказки, Ребекка. Он мертв. Лучше поберечь патроны.
— Убейте его еще раз.
Хантер пристально разглядывал ее.
— Целься в шею, — наконец приказал он.
Послышался звук выстрела.
— Готово, — доложил стрелок.
Ребекка поднялась на крышу, захватив с собой бинокль. Одинокий хейдл был предвестником. Скоро решительный штурм. А она не готова. Еще не нашла себе убежище, тайный туннель внутри или снаружи крепости. Притвориться мертвой, по всей видимости, не выйдет.
Направив бинокль на пирамиды, Ребекка стала искать парня, сидевшего на вершине. Если он смог пережить резню, значит, у нее тоже получится. Верхушка пирамиды была пуста. Видимо, удача отвернулась от него.
На четвертый день осады Ребекке приснился День благодарения: ветчина, индейка и Сэм в костюме пилигрима. Проснувшись, она открыла глаза, но запах мяса почему-то не исчез. Ребекка пошла на запах и наткнулась на пятерых мужчин, вяливших длинные полоски мяса над газовой горелкой. Рядом стояла бутылка соуса «Табаско».
Тело хейдла, который вчера бросился на них, было прикрыто накидкой. Мужчины, сидевшие на корточках вокруг горелки, смотрели на Ребекку, не испытывая чувства вины.
— Хотите? — предложил один из них.
Пахло вкусно. В животе заурчало.
— Ешьте, ребята, — ответила она. Глупо обвинять их в каннибализме.
— Тут много.
— В другой раз.
Ребекка не обманывала.
Не то чтобы она не могла переступить через табу. Благодаря охотникам из Города Электричества Ребекка точно знала, каким будет вкус мяса. Довольно скоро она присоединится к остальным, чтобы сохранить силы для Сэм. Теперь — когда тело хейдла лежало прямо тут — это было слишком.
Ребекка навестила парней, управлявших радаром. Хантер устроил для них нечто вроде карантина — в основном с целью скрыть их состояние от остальных. Оба впали в беспамятство. Изо рта шла пена. Очевидно, в иглах кактуса содержался яд. Хантер предположил, что враг применил духовые трубки. Он приказал своим людям следить за тем, что они вдыхают и к чему прикасаются, но в темноте выполнить приказ было не так-то просто.
Если не считать каннибализма и биологической войны, осада проходила довольно однообразно. Снаружи ничего не происходило. Квакали лягушки. Похожие на комариный писк крики истязаемых не умолкали ни на минуту. Ребекка начала подозревать, что хейдлы просто ждут, когда они тихо сойдут с ума и умрут от экзотических болезней.
