Мимо проносились тени. Снова послышались взрывы. Крики.
«Военные фильмы Джейка».
— Пойдем домой, — сказала Ребекка. — Как насчет сэндвича с поджаренным сыром и горячего шоколада?
Она взяла Сэм на руки и пошла. Из верхнего окна башни вылетела ракета. Воздух расцвел яркими лепестками фосфора. Обезьяны заметались и завыли, обожженные огнем. Что это за зоопарк?
Ребекка повернула в другую сторону. Она несла своего ребенка. Сэм понравится пение лягушек. Нужно уйти подальше, отыскать тихое и спокойное местечко.
Держать Сэм стало тяжело. Ребекка опустилась на колени.
— Мамочке нужно немного отдохнуть, — сказала она.
Высоко над головой распустился ослепительно белый цветок. По небу прокатились раскаты грома. Ребекка устроила на земле постель, подложив под голову подушку из камней, и крепко заснула вместе со своей золотоволосой балериной.
ДОКУМЕНТЫ
ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ КАНАЛ «ФОКС НЬЮС»
6 февраля
Программа Роба О'Райана «Час горячих новостей»
О'Райан: К нам присоединяется писатель Томас Лидди. Его книга «Мрачная правда: что скрывает администрация Барра», недавно выпущенная издательством «Долфин пресс», уже вызвала бурю на Капитолийском холме. Добро пожаловать, мистер Лидди!
Лидди: Спасибо за приглашение.
О'Райан: Начнем с утверждения, что эта захватывающая книга в очередной раз показывает, как мягкотелые и левые политики разрушают нашу страну. Итак, вы утверждаете, что спасательный отряд Колтрейн, членом которого вы были, уже не существует.
Лидди: Совершенно верно. Они убиты. Все до единого.
О'Райан: Убиты…
Лидди:…китайской армией.
О'Райан: Китайской армией!
Лидди: Ими пожертвовали ради мира.
О'Райан: Вот, значит, о чем говорит название книги. Мрачная правда заключается в том, что президент Барр и его администрация уже несколько недель знают об этом, но скрывают от американского народа. Почему?
Лидди: Думаю, это называется раболепием.
О'Райан: Именно такой слабостью пользуются тигры. Особенно пекинской разновидности. Сначала они направляют ударную субмарину с ядерным оружием к нашим берегам, потом сажают один из наших самолетов, потом уничтожают группу американских граждан, занятую поиском пропавших детей. И президент их покрывает? Невероятно.
Лидди: Я полагаю, что правда должна стать известна.
О'Райан: Теперь давайте перейдем к нападкам на вас. Книга вышла в свет два дня назад, а либеральная пресса уже обвинила вас в трусости, в стремлении к дешевой популярности, в разжигании милитаристских настроений, в несостоятельности как отца. Давайте прямо сейчас опровергнем эти обвинения. Во-первых, трусость. В книге вы честно признаете, что в какой-то момент повернули назад, оставив отряд Колтрейн, потому что… Впрочем, расскажите об этом сами.
Лидди: Я чувствовал, что мы идем в расставленную китайцами западню.
О'Райан: А как вы это почувствовали?
Лидди: Я религиозный человек, сэр. Верю в загробную жизнь.
О'Райан: Продолжайте.
Лидди: О ловушке предупредил меня отец.
О'Райан: Ваш отец умер год назад, правильно?
Лидди: Я отчетливо слышал его голос. И если бы не послушался, то был бы уже мертв.
О'Райан: Либералы и атеисты вовсю потешаются над этим. Но тот факт, что вы сегодня живы, подтверждает, что вы, если можно так выразиться, получили информацию для служебного пользования.
Лидди: Полагаю, это божественное вмешательство, сэр.
О'Райан: Да будет так. Теперь обратимся к обвинению, что два года назад вы оставили жену и детей…
39
Айк слышит скрежет и стук камней, отодвигаемых от входа. Внутрь врывается свежий воздух. Это становится для него жестоким ударом. Покой был так близок. Еще немного, и он присоединился бы к великому потоку. А теперь ангел разбирает его гробницу.
— Нет, — шепчет он.
Могучая рука хватает его за лодыжку. Его за ноги вытаскивают из дыры, но Айк пытается ухватиться за кости. Его кости. Они стали его.
Ангел груб. Он вытаскивает брыкающегося Айка из мрачного убежища. Айк лягается. Странно, у него откуда-то появились силы. Даже шатающийся от голода, полубезумный, он вырывается и бросается на эти безжалостные глаза. Граница между телом и волей исчезла. Может, это сон? Ведь Айк касается того, к чему невозможно прикоснуться, он действительно ударяет ангела по лицу.
Дважды он кидается вперед. Дважды его отшвыривают.
Ангел удерживает его.
— Зачем? — спрашивает Айк.
— Ты уже созрел, — отвечает ангел. — Пора отрабатывать свое содержание.
Айк чувствует влагу на губах. Он сопротивляется воскрешению. С жизнью покончено, раз и навсегда. Но его тело — это тело животного. Помимо его воли оно принимает пищу.
— Я слышу голоса агнцев, заблудившихся в пустыне, но они недоступны для меня, — говорит ангел.
Он бросает Айку какой-то сверток, который со стуком падает на землю. Айк видит нефритовые доспехи, оставшиеся от прошлых охот.
— Больше не хочу.
Айк не добавляет почетный титул. Ни Повелитель, ни Ринпоче, ни Учитель. Он отвергает ангела. Хотя понимает, что отвергает жизнь. На этой стадии игры неблагодарный ученик заслуживает только смерти.
Ангел исполнен милосердия или по меньшей мере желания проявить милосердие.
— У тебя есть обязательства, — говорит ангел.
Айк чувствует, что становится сильнее. Гораздо сильнее.
— Ты больше ничему не можешь меня научить.
— Дорогой Айк, — говорит ангел, и тот факт, что он называет ученика по имени — впервые за многие годы! — говорит о многом.
Он отвергает ученика, который отверг его, возвращает Айка к своему ничтожному эго. Кроме того, он признает существование бессмертного цикла: то, что пришло к нему вначале, было Айком, и то, что покинет его в конце, тоже будет Айком. Можно считать это некрологом.
— После стольких лет, проведенных вместе, — продолжает ангел, — ты все еще не понимаешь. Вопрос всегда был не в том, чему я могу тебя научить, а в том, чему ты должен научить меня. Мы заключили сделку. Я поделюсь тем, что знаю, а ты сделаешь то же самое, ничего не скрывая.
